Ночь в особняке у Берии. Из романа «Тёмные воды души моей». Вячеслав Кориков

не будет.

      – Сколько же надо крылатых червей, для осуществления задачи такого объёма? Пока нереально? – маршал прищурившись разглядывал порозовевшее лицо генерала.

      – Пока не реально, товарищ маршал Советского Союза, но мы над этим работаем. Даже если дислоцировать все задуманные изделия по плану, активировать их в нужный момент мы пока не сможем. Радиосигнал глушится естественной толщей земной коры. Нужны прорывные решения.

      – Так ищите их. Что вам для это надо? Кстати, Иосиф Виссарионович давал Вам год. Год уже прошёл. Понимаете, о чём я?

      – Так точно. Мы работаем над новой технологией передачи сигнала. Сейсмической. Или гравитационной как говорит Серго.

      – Серго?

      – Да, Ваш сын. Молодой, но очень толковый учёный. У него есть прорывные идеи. В том числе и по управлению ракетами в разных средах и в пустоте. Но Вы вероятно осведомлены. Он защитил на этой теме докторскую. И получил Сталинскую.

      – Да, да. Припоминаю.

      – Товарищ маршал Советского Союза, разрешите доложить? – в комнату строевым шагом вошёл личный телохранитель.

      – Да, тише ты полковник, чего орёшь то? Разбудишь всех.

      – Поймали, – перешёл он на шёпот.

      – Ну и кто он? И чего хочет?

      – Какой-то мелкий инженер. С плакатом стоял перед домом. Требует встречи с Вами. Ну мы его поправили… немного, – телохранитель показал сжатый кулак.

      – Ты, что полковник? Забыл? Я же запретил применять насилие к задержанным! Ежовщина закончилась! – Берия повернулся к генералу Ясеневу, – нет Вы видели, Николай Павлович? Они не выполняют мои приказы! Каково? А потом люди валят всё на меня, мол злой Берия всех истязает. Вон говорят, что граждане, двигаясь перед моим домом переходят на другую сторону улицы – боятся, что их схватят и упекут в тёмные казематы. А этот значит с плакатами митингует?.. А ну давай его сюда.

      – Товарищ маршал, может не надо? От Греха. – Робко предложил полковник Саркисов, – мало ли? Хлопот же потом не оберёшься. Ну его придурка.

      – Ты, давай ещё поучи меня, что делать. Выполнять живо.

      Полковник козырнул и вышел с озабоченным лицом.

      Маршал показательно поморщился, – видишь, Николай Павлович с кем приходится работать. Бестолковость и неисполнительность внутри, паталогическая ненависть и незатухающее стремление к провокациям с наружи. Особенно старается, не спит ночами, переживает, наш дорогой друг Уинстон. Тот просто исходит пеной, так беспокоится за нас. Впрочем, вы прекрасно знаете, он не любит никого. Мстит всему человечеству за детскую нелюбовь матери.