я уже заболтала тебя! Все, отключаюсь! И не забудь – с тебя рассказ об этих русских туристках!
– Ладно, мама! Пока! Целую тебя!
– И я тебя, мой хороший! – и Анна первой повесила трубку.
Юн Сок еще некоторое время улыбался, думая о матери, потом вернулся к работе. Сохранил заполненные истории болезней. А потом взгляд его упал на так и лежащую на краю рабочего стола сумочку Зои. Телефон должен уже зарядиться. Рабочий день Юн Сока подошел к концу. Можно отнести девушке вещи и отправляться домой.
Хангуго1 – корейский язык в Южной Корее.
Глава седьмая
Рука под гипсом еще ощутимо болела, но Зоя старалась абстрагироваться от этой боли, примириться с ней, раз уж ничего изменить сейчас было нельзя. Однако у нее возникла другая проблема. Менее болезненная, но, пожалуй, более неприятная и неудобная, что ли. С аварии их привезли в госпиталь в том, в чем они были на экскурсии. Понятно, что ни запасной одежды, ни, тем более, нижнего белья у подруг не было – все осталось в хостеле.
Принимать душ и совершать иные гигиенические процедуры с одной здоровой рукой было, конечно, не реально. Но тело, привыкшее к ежедневному омовению, вскоре стало требовать привычных действий. Да и несколько дней ходить в одном и том же белье девушка не привыкла.
Правда, в санузле, примыкавшем к палате, на полочке перед зеркалом, висевшим над раковиной, лежали новые зубные щетки в упаковке и маленький тюбик зубной пасты – корейцы, как поняла Зоя, очень щепетильно относились к гигиене ротовой полости, поскольку услуги стоматолога в этой стране стоили весьма недешево. Рядом лежала пара плоских пластмассовых расчесок. Делать одной рукой какую-то прическу не представлялось возможным – даже элементарный хвост не завяжешь. Поэтому девушка просто расчесывала свои густые светло-русые волосы приятного медового оттенка.
Но вот снабдить пациентов чистым нижним бельем, хотя бы самым простым, персоналу больницы и в голову не пришло.
И Зоя не выдержала. Вечером, когда медсестра пришла с очередной капельницей, а потом через некоторое время вернулась, чтобы забрать стойку с прикрепленной к ней опустевшей бутылочкой с лекарством, девушка, покусав нижнюю губу, все же насмелилась и произнесла по-английски:
– Сестра, простите, я хотела бы узнать, где я могу принять душ… И еще. Могу ли я купить здесь где-нибудь нижнее белье?
Медсестра, приятная женщина средних лет, говорившая по-английски совсем немного, сначала все не могла взять в толк, чего от нее хочет иностранка. А когда та, краснея, показала обеими ладонями на свои бедра и грудь и несколько раз произнесла: «Нижнее белье. Трусики. Бюстгальтер», – медсестра разулыбалась и закивала, что-то говоря на родном языке.
И тут Зоя вспыхнула, как маков цвет, чувствуя жар не только на щеках (кожа у нее была тонкая и нежная и легко краснела), но и на шее. Потому что медсестра почему-то не закрыла дверь в палату, и сейчас там, у приоткрытой двери, стоял доктор Шин, который явно слышал весь предыдущий диалог. И то, как Зоя пыталась донести до разума сотрудницы госпиталя свои просьбы, и то, что ответила та.
Однако