Михаил Осипович Гершензон

Избранное. Мудрость Пушкина


Скачать книгу

модной ложе,

      Или в кибитке кочевой?

(Калмычке).

      В 1819 и в 1832 гг. он одинаково называет забвенье «сладким»:

      В забвенье сладком ловит он

      Ее волшебное дыханье

(Руслан и Людмила, V)

      Хотел я душу освежить,

      Бывалой жизнию пожить

      В забвенье сладком близ друзей

      Минувшей юности моей.

(Отрывок. 1832 г.)

      Как уже сказано, с термином «забыться душой» однозначен у Пушкина термин «уснуть душой»; например:

      Уснув душой, безмолвно я грущу

(Уныние)

      Приду ли вновь под сладостные тени

      Душой заснуть на лоне мирной лени?

(Желание)

      И в сладостный безгрешный сон

      Душою погрузился он

(Онегин. IV, 11)

      Заснуть душой – замкнуться от мира, стать слепым и глухим вовне; так, о бедном рыцаре Пушкин говорит:

      С той поры, заснув душою,

      Он на женщин не смотрел.

      Мы увидим дальше, что порою Пушкин в тех же строках без различия перемежает оба термина: «забыться» и «заснуть», «забвенье» и «сон».

      Как же живет дух в минуты этой блаженной отрешенности? По свидетельству Пушкина, дух живет тогда своим собственным содержанием. И тут у Пушкина намечается двоякий опыт: по его мысли, иногда посторонний толчок погружает душу в забвение, и она начинает жить сама в себе; иногда же нечто, возникшее в ней самой, внезапно вырывает ее из явного бытия и на некоторое время наполняет ее своим цветением, так что никакому внешнему восприятию уже нет доступа в нее; то есть известное интимное переживание души является либо только содержанием «сна», либо вместе и причиной «забвения», и содержанием «сна».

      Таковы прежде всего воспоминания, то есть те внешние восприятия, те чувства и мысли, причиненные извне, которые к моменту отрешения уже ассимилированы духом и сделались его личным достоянием. Эта связь «забвения» с воспоминанием носит у Пушкина почти характер закономерности. Так он говорит о Людмиле:

      Иль, волю дав своим мечтам,

      К родимым киевским полям

      В забвенье сердца улетает;

      Отца и братьев обнимает,

      Подружек видит молодых

      И старых мамушек своих —

      Забыты плен и разлученье!

(Руслан и Людмила, IV)

      Он забывался; в нем теснились

      Воспоминанья прошлых дней,

(Кавказский Пленник)

      Вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым,

      Мечтанья смутные в груди моей тая,

      Скитаясь по лугам, по рощам молчаливым,

      Поэтом забываюсь я!

      И славных лет передо мною

      Являлись вечные следы

(Воспоминания в Царском Селе)[47]

      Быть может, в мысли нам приходит

      Средь поэтического сна

      Иная, старая весна

(Онегин. VII, 3)

             …Я живу

      Теперь не там, но верною мечтою

      Люблю летать, заснувши наяву,

      В Коломну, к Покрову – и в воскресенье

      Там слушать русское