как только вы с Пашкой наговоритесь!
Мне становится плохо от ее лицемерия, потому что не услышь я тот разговор в уборной, то восприняла бы ее радость за искренние эмоции. И как мне было приятно, когда она ласково называла меня котей! Сейчас чувствую только отвращение из-за того, что все это спектакль. И ради чего? Зачем дружить с тем, кто тебе не нравится? Она от меня никакой выгоды не получает, разве что я помогла ей найти несколько клиентов в прошлом, но теперь-то ее в нашей тусовке уже знают, сами нанимают и моя протекция ей больше не нужна.
– Она ушла на кухню, – зачем-то сообщает мне Паша. – Поэтому, пользуясь случаем, я просто обязан уточнить, Фима. Насчет отцовства…
– Не надо! – прерываю его, не давая договорить.
В горле образуется ком обиды при мысли, что он позвонил, испугавшись за свою шкуру. Ненавижу, что Паша теперь будит во мне такие эмоции, ведь раньше я всегда думала о нем хорошо и не сомневалась в его мотивах, но и перестать уже не могу. Меня словно перепрограммировали.
– Фима, я знаю, что мы договорились не поднимать эту тему, но я должен знать…
– Я прекрасно знаю, кто отец моего ребенка, Паша, – снова обрываю его. – Я не настолько безответственна. И если я пока не хочу показывать его всем, значит, это имеет смысл.
– Черт, только не говори мне, что снова сошлась с этим г***м Леней! – используя то же слово, что и папа, рычит Паша.
– Нет, это не он! С ним давно покончено, но мне не нравится этот допрос. Просто прими уже тот факт, что узнаешь обо всем тогда же, когда и все остальные. Я даже родителей еще не познакомила с отцом малыша.
– Ладно, – выдыхает Паша. – Я просто не хочу, чтобы рядом с тобой был какой-то придурок. Ты ведь замечательная, Серафима, и заслуживаешь такого же надежного человека рядом с собой.
– Спасибо, Паш, – сдавленно отвечаю я, потому что в горле образовался ком.
Вот какой эмоциональной я стала! То обижаюсь на него, то чувствую вину. Ведь он тоже заслуживает рядом с собой хорошего человека, а сам попался в сети двуличной стервы. И я позволяю ему тонуть, вместо того, чтобы вытащить на поверхность! Какая я замечательная тогда?! Малодушная трусиха – вот мое точное описание.
– Эй, ты чего? Плачешь что ли?
– Нет, не волнуйся! – пытаюсь контролировать свой голос. – Я просто такая эмоциональная сейчас. Не бери в голову. Дай лучше поговорить с Ксюшей, пока она не объявила тебе бойкот.
– Вы же час проболтаете, так что звони уже сразу на ее телефон, – фыркает Паша. – А мне пора в зал. Прощаюсь.
– Пока, – вздыхаю я, отключаясь и отчаянно стеная в диванную подушку.
Мне вот совсем-совсем не хочется общаться с Ксюшей, но и продолжать разговор с Пашей я не в силах. Слишком сильно меня задевает даже звук его голоса. Нужно продолжить потихоньку отдаляться от них двоих, потому что я не выдержу притворства. Уже не выдерживаю. А предпринять что-то трушу. Остается только самоустраниться и пережить все с минимальными потерями, ведь нельзя беременным волноваться и находиться в стрессе, а я своего