Кладут вещи в темной передней. Одежда, обувь, немножко денег. А снегоход? Оставлять снегоход – почти так же рискованно, как дать, по совету Виктора, бабок. Снегоход привязан к крыльцу какой-то собачьей цепью. Ладно: совесть есть – сам вернет. Бросить все – и домой.
Они едут назад, в Москву, возвращаются в позднюю осень.
– Снимайте шапку, пальто, Анатолий Михайлович, в машине тепло, вот салфетки, возьмите, вытритесь.
Что там Кирпич бормочет? У него тоже сын. В каком смысле – тоже? Пусть Кирпич думает что угодно, плевать.
– Двенадцать лет мальчику, не разговаривает. – Черт, что такое? – К профессорам ходили, к целителям, к экстрасенсам.
Слушать это – выше человеческих сил. Думает: твою мать! Я и тебе, что ли, должен сочувствовать?! – терпит однако. Совсем поздно уже он отвозит Кирпича в его Бутово: бросьте, на чем вы доедете? Уже ночь.
Пробует читать перед сном: Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова. Зачем это все? Зачем?
Черный понедельник
Он стоит у окна и стреляет ворон. Стреляет метко: вороны разлетаются в пух. Для каждой дичи требуются свое оружие и боеприпасы, его сегодняшний выбор соответствует целям стрельбы. Мало того, что в Москве негде шагу ступить от машин и людей, так еще и повсюду кишат эти страшно живучие твари.
Сейчас явится ничего не подозревающий Рафаэль. Надо откликнуться на сообщение от Виктора: им снова предстоит разговаривать с банком. Сегодня должно получиться, считает Виктор. И в агентство звонить, искать Кирпичу замену.
С учителями можно было расстаться по телефону, но он предпочитает прощаться с людьми по-хорошему. Два конверта – для Рафаэля и для историка – гонорары за десять невзятых уроков. Каждому. Очень щедро.
Он редко подглядывает за тем, что творится в конторе, но сегодня им движет естественный человеческий интерес. Включает камеру. Любопытно, с каким лицом энциклопедист примет деньги. Явился. Вот Кирпич объявляет решение начальника, протягивает конверт. Надо же, не берет! Не берет-то он не берет, но глядит на конверт с интересом – знал бы, сколько там, взял бы. Ясно, гордый. Понты дороже денег, говорит в этих случаях Виктор. Теперь станет хвастаться. Всем подряд. Черт.
Остается надеяться, что Евгений Львович свои отступные возьмет. Подождем до трех. Рафаэль отвалил, можно выключить камеру. Стоп, минуточку. Чем это занят Кирпич? Перекладывает деньги из двух конвертов в один. Добрым быть хочет, за чужой счет. Поздно перевоспитывать.
Пока он следит за тем, что творится внизу, на соседнюю крышу садятся еще вороны. Сейчас он ими займется. Новая коробка с патронами. Раз-два-три, ворон больше нет. Он переводит взгляд на консерваторию.
Рыжие волосы, знакомое пальто. Лора? Вскидывает винтовку, смотрит в прицел. Да, Лора. Лора с брюнеткой. Ворона-брюнетка, брюнетка-черт. Вот кому он с удовольствием разнес бы голову. Опасные мысли, когда в руках у тебя оружие. Ничего, ничего, он себя контролирует.
Бинокль был бы уместней и безопаснее, но бинокль находится в спальне, – Лора уйдет. Телефон зато под