состоится уже сегодня? – озорно улыбаясь, промолвил мой брат, наблюдая за нами. – Только, пожалуйста, давайте в этот раз без жандармерии.
– С удовольствием, – ответила я, подавляя зевок. – Мне сегодняшнего раза хватило. Но до вечера все же хотелось бы выспаться. Мне, в отличие от некоторых клыкастых и рыже-мохнатых особ, сон необходим каждый день.
Марьяна с Эмилией еще о чем-то тихо переговаривались, но меня вдруг сморила усталость просто-таки вселенского масштаба, веки будто налились свинцом, и, не в силах бороться со сном, я задремала.
И снова знакомая пристань. Стоя на самом ее краю, я смотрела на пришвартованный величественный драккар. Сейчас здесь никого не было, кроме меня. Вода с тихим плеском билась о его корму. Свежий прохладный ветер приносил запах горящих дров, и я с наслаждением вдыхала его полной грудью. Любимая тальхарпа, подаренная мне еще в детстве, лежала рядом, обернутая сукном.
Я настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала шаги позади себя. Из задумчивости меня вывели сильные руки, обвившие мою талию, и поцелуй в макушку. Томление и радость охватили все мое существо.
– Я был в доме у Ньорда. Звуки твоей тальхарпы слышны даже там, – тихо промолвил мой муж низким голосом с хрипотцой.
– Тебе не угодна моя игра?
– Как ты могла подумать такое, Ингерд? – удивился супруг, развернув меня к себе лицом и заглядывая мне в глаза. – Играй, милая, если просит душа. Пой, если хочется песен. Музыка заставляет твои глаза сиять. Если это – твоя радость, я не смею отнимать ее. Ты – очаг моего дома, Ингерд. Его душа. Если душе отрадно, то отрадно и мне. И тогда в доме будут мир и лад.
Его слова согрели меня, и душу до краев заполнила нежность. Не найдя слов, я порывисто обняла его в ответ… От его плаща пахло дымом и хвоей.
– Иногда ты словно дитя, Ингерд, – смеясь, промолвил он и еще крепче меня обнял.
– Эрик! – отстранившись от него, я посмотрела ему прямо в глаза. – Обещай мне, что никто и никогда не узнает о том, что я… Что я… Сам знаешь.
– Что ты провидица? Но что здесь такого, любовь моя?
– Т-с-с! Тише! – я шикнула на него и прикоснулась указательным пальцем к его губам. – Эрик, никому никогда не говори! Обещай мне это! Я не хочу, чтобы люди знали об этом.
Взяв меня за руку, он оставил на запястье невесомый поцелуй, разбудивший в душе трепетное ожидание.
– Ты можешь мне верить, Ингерд. Мы муж и жена, одно целое. Я никому не открою твои секреты. Это навеки будет нашей с тобой тайной.
– Спасибо тебе! – прошептала я, прежде чем ощутить его губы, подарившие поцелуй, опьяняющий не хуже крепкого заморского вина.
Мне с детства твердили, что самое главное в браке знатных особ – взаимное уважение. Любовь? Это не главное. Династические браки заключаются не по любви. Когда речь идет о единении двух старинных могущественных родов, не время вспоминать о чувствах. Хотя мой отец никогда