Безродная. Раванда Тессл

а вызов.

      – Тактическое отступление. – Спокойно ответил Пэтр.

      – Уступаешь маме? – А в этом вопросе больше было сдержанного удивления.

      – Своего рода да. Это уступка. Она считает, что я монстр (и в чём-то она права) поэтому хочет оградить своего любимого сына от самой большой для него угрозы.

      – Пап, честно, мне всё равно что вы друг о друге говорите. Я хочу, чтобы вы были счастливы – прежде всего. Моя любовь к вам ровно одинаковая. Хочу, чтобы семейные праздники мы отмечали вместе. Но, видимо, счастье вас обоих заключается не друг в друге и не в семье.

      – Это сложно Эндрю. – Попытался сгладить углы Пэтр.

      – Я понял, ты опять хочешь увести разговор в другое русло ведь так да? Я правильно понял?

      Короткая пауза.

      – Послушай, я люблю твою маму. Сколько бы гадостей она мне не сказала и кем бы не считала, она ошибается, зная это, я искренне хочу, чтобы она наконец увидела меня. Меня, а не тот образ, который она себе составила. Только это трудно – увидеть.

      – Я мог бы ей помочь если бы ты только рассказал мне о вашем прошлом.

      – Не стоит это ворошить. Там уже ничего не изменится.

      – Зато в моей жизни может.

      – Мне понятны твои благие побуждения Эндрю, но в этом мы с твоей матерью должны разобраться вдвоём.

      – Но это и меня касается тоже! – В этот момент он повысил голос дабы придать этим словам важности.

      – Верно. Именно поэтому ты не должен влиять ни на кого из нас. Знаешь, я никогда не дам ей развода. И это затянется на долгие годы. А у тебя впереди вся жизнь и ты не обязан выбирать кто из нас лучше.

      Просто прими факт того, что мы уже не можем быть вместе. Это не делает нас меньшей семьёй. Я по-прежнему буду твоим отцом, а Глория – твоей мамой, этого никто не сможет изменить. Как и изменить наше мнение друг о друге. Даже ты.

      Как бы мы оба не дорожили своим сыном, в моменты, когда он говорит о том, что мы оба хорошие, мы всё ещё помним – что это далеко не так. А насильно жить вместе – идиотизм, который не приведёт ни к чему хорошему.

      На двух телевизорах (одном стоящем в полумраке и другом в ярко освещённой экзотической люстрой комнате) одновременно с миллионами других по всей стране, куранты сделали первый удар.

      – М-м-м, затянулись мы с тобой. Слушай, я искренне хочу, чтобы у моего сына было всё хорошо. Не переживай, скоро ты отучишься и уедешь работать, тогда уже будет не до наших с мамой ссор.

      – Мне всегда будет до вас дело пап. Спасибо конечно. – Куранты уже сделали девятый удар. – Я люблю тебя пап.

      – И я тебя! – Последний удар. На часах: 00:00. – С новым Годом Эндрю!

      – С Новым Годом!

      На этом их диалог мог завершиться, но Эндрю через пару секунд спросил у отца:

      – Слушай, пап, на сколько я помню, тебе ещё нужна уборщица?