понасыпало
малость
по мессенджерам.
знаешь, твоя
самая
сильная
слабость —
никогда
не звонить
мне по вечерам.
Разбитые
склеить
разбитые
части
сонным
теплом
постели
теперь
на моем
запястье
имя
запах пачули
скулы
и песни
без цели
рассказать
о болезни
свет из-за штор
тени на тюле
бесконечно теперь
смотреть
как твои
прогорают
сигареты-пули
Via dolorosa
я – это 11 утра на техно
я – лепестками цвета ржавой меди
роза
я – кровью на снегу для тех, кто
сквозь метель
тебя ведет
на Via Dolorosa
Давай начнем
давай начнем все с начала?
без фальши. без холода в голосе,
как две одинокие птицы, знаешь,
замерзаем по разные полюсы
и как затерялись мы,
играя в героев повестей?
ты свайпишь и ждешь
на битом экране
печальные новости.
Поверьте
как-то случайно
прошлой весной,
кажется,
после больницы
я запостил вишни,
что росли во дворе,
и написал о смерти.
ты знаешь,
в твоем голосе
больше жизни,
чем людей
на Champs-Elysees
проспекте
в Париже
огненном. рыжем.
и вроде печаль,
но
все, что с тобой и мной, —
это теперь настоящее.
это не снится
так случается,
просто поверьте
а это?
так
светятся
лица
Первый день
ты будешь возвращаться
домой рано утром,
поливальные машины
торжественно тебя встретят,
когда весь город туманом укутан
и фонари, что зажигаются
в лужах и светят
тогда ты заметишь
в их отражении
на самой глубине мокрого асфальта
все то, что скрывается
в душах,
и то, от чего
нет
спасенья
и тогда ты вспомнишь
ее взгляд
ее руки
и нежные звуки
и этот дурацкий наряд
для холодного марта
(или, пусть, октября),
и тогда ты поймешь,
что твое сердце
тоже оттает
и что все это —
было не зря.
и что он скоро настанет
первый
день
календаря
Джексон
сегодня утром
на моей крошечной
кухне
визгливый и мудрый
как