стола по проблеме культурной традиции, а также некоторые авторские комментарии вызванной им дискуссии.
В том же году в Ереване вышла в свет коллективная монография «Культура жизнеобеспечения и этнос». Ее авторы – сотрудники возглавляемого мною Отдела теории культуры и группа этнографов[161]. Хотелось бы указать на некоторые особенности поиска и мотивов, побудивших нас провести данный поиск. На стыке 1970–1980-х гг. мы в Отделе теории культуры пришли к выводу, что как бы ни была важна теория, культурология, а также и другие обобщающие науки, скажем социология, они не могут должным образом развиваться без эмпирических исследований, позволяющих, кстати, дать оценку степени продуктивности тех или иных теоретических принципов. Поэтому мы решили проверить разработанные в отделе теоретические конструкции посредством подготовки и реализации проекта культуры жизнеобеспечения, который предполагал также и проведение полевых исследований – двух экспедиций.
Проект был нацелен на сравнительное изучение армянской сельской культуры в трех регионах. Нами были выделены такие элементы этой культуры, как поселения, жилища, система питания. Причем очень важно отметить, что при проведении рассматриваемых исследований все члены авторского коллектива – как теоретики культуры, так и этнографы – в равной мере должны были участвовать в полевых эмпирических, а также теоретических исследованиях. Именно в результате разработки и реализации обсуждаемого проекта и зародилась этнокультурология[162]. При проведении данного исследования члены авторского коллектива полагали, что оно может способствовать самоопределению культурологического знания, особенно в соотнесении с социологий, имеющей огромный опыт эмпирических исследований.
Обсуждая проблему предметного самоопределения культурологии, особо хотелось бы указать на неправомерность расширительной интерпретации культурологической теории, которая имеет место в результате ее отождествления с любыми теоретико-культурными построениями. Такая интерпретация нередко характерна для российской культурологии и наших дней. В качестве весьма типичного примера может послужить книга «История культурологических теорий» С. Н. Иконниковой[163], дружеские профессиональные отношения с которой у меня установились более тридцати лет назад. Во втором разделе этой книги – «История культурологии в лицах: биографии и творчество» – характеризуются взгляды многих исследователей культуры. В их числе И. Г. Гердер, А. Швейцер, Н. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби, П. Сорокин, Н. Рерих, Ю. Лотман, И. Хейзинга, Э. Тоффлер. Сам по себе этот раздел книги дает очень много полезной и важной информации о рассматриваемых исследователях и их взглядах. Проблема, однако, состоит в том, что они отнюдь не являются культурологами в собственном значении этого слова. Поэтому, думается, было бы гораздо правильнее при последующих изданиях книги назвать ее иначе, например, «Очерки по