Ты меня не буди,
Голос кузнечика, звонкое сердце ночи!
Я, как дитя, прильнула к земной груди,
И трава-мурава мне щёки щекочет.
«Под шёпот листопада проливного…»
Под шёпот листопада проливного
Ты, Ундыш, от меня не убегай!
Дощатый мост, листвою зацелован,
Твои соединяет берега.
Где б ни была, душа к тебе стремится,
Ты за разлуку, родина, прости!
Спешу скорее ундышской водицей
Омыть лицо, напиться из горсти.
Не оторвать от сердца эту осень,
Угоры, речку с тёмною водой.
Мне эту землю не забыть, не бросить
И, уезжая, не забрать с собой.
«Время бушующих трав…»
Время бушующих трав,
ветер, укрывшийся в ивах,
речки изменчивый нрав,
взгляд незабытый, счастливый…
Тянется памяти нить
в юность, к родимому дому,
цвет не спешат обронить
белые ветки черёмух.
Кинуть бы ягоду в рот.
Некому ждать урожая.
Дева слезы не прольёт,
милого в путь провожая.
Но до последнего дня
с рощей, ручьём, луговиной
родина будет меня
связью держать
пуповинной.
«Всё единственным именем названо…»
Всё единственным именем названо.
Уходить от себя не спеши!
Ворожéя моя златоглазая,
осень таинство в сердце вершит.
И опять ты, ведомая в прошлое,
ищешь детства затерянный след…
А найдёшь русло речки заросшее,
старый мельничный жёрнов в траве,
под рябиной – кресты на погосте,
да в часовне мерцающий свет —
словно зыбкий, светящийся мостик
от живых – к тем, кого уже нет.
Вы одною деревней взлелеяны,
вот и дом твой – родительский – здесь.
Ветра лёгкое дуновение
долетит как ответная весть…
Не печаль это – боль неотвязная
наплывает, туманит лицо:
листья падают сердцеобразные
на родное крыльцо.
Забытые слова
Вьюги весенней щемящею нотой
сердце затронет порыв ветровой.
Милая родина, словом ласкотным,
как одеялом лоскутным, укрой!
И напевай, и шепчи неустанно
сказки, былины да песни твои.
Только таким – заговорным, заманным
словом, как зельем, меня опои!
Шуткой, побасенкой, добрым присловьем
речь, как изба пирогами, красна!
А на прощанье добра да здоровья
вам пожелают – во все времена.
Если судьба подносила разлуку,
ту, за которой одна пустота,
слов провожальных полынную муку
мне приходилось не раз испытать.
Тают снега, и проклюнулось снова
счастье