бе к Богу (Ин.1:1), влагает в сердце некую мысль, но не производит в нем ни образа, ни отпечатка. А сие: Приемь хлеб – оставляет в уме образ, и также слово преломи (Мк.14:22) – производит в уме отпечаток. Сказанное: Видех Господа седяща на престоле высоце и превознесенне (Ис.6:1) оставляет в уме отпечаток, исключая слов видех Господа, в которых самое изречение оставляет, по-видимому, отпечаток в уме, означаемое же им не оставляет никакого отпечатка. Исаия пророческим оком видел, что естество разумное, возвышенное деятельною жизнию, прияло в себя вЕдение, и именно Боговедение.
Ибо сказуется, что Бог восседает там, где познается. Потому и престолом Божиим называется чистый ум. Называется же и престолом бесчестия жена, то есть душа, ненавидящая правду, а бесчестием души – грех и невежество. Поэтому мысль о Боге не из числа оставляющих в уме отпечаток, но принадлежит к мыслям, не оставляющим в уме отпечатка. Посему молящемуся должно всячески отрешиться от всего, оставляющего в уме отпечаток. Спросишь: что имеет место в рассуждении тел и помыслов о них, то имеет ли также место и в рассуждении вещей бестелесных и их понятий, и иначе ли ум приемлет в себя отпечаток, взирая на ум, и иначе, взирая на понятие об уме? Из сего-то и познаем, сколько духовное вЕдение поставляет ум выше мыслей, оставляющих в нем отпечаток, представляет же его Богу не имеющим на себе отпечатков, потому что помысел о Боге не в числе оставляющих отпечатки. Также из умозрений, не оставляющих в уме отпечатка, одни означают сущность вещей бестелесных, а другие – понятия о них. И в рассуждении вещей бестелесных бывает не то же, что и в рассуждении тел. Ибо мысли о телах одни оставляют отпечаток в уме, а другие не оставляют, здесь же ни одна мысль не оставляет в уме отпечатка.
Когда демон чревоугодия после великих и усильных борений не возможет растлить напечатленного в душе воздержания, тогда ввергает ум в вожделение высочайшего подвижничества, почему представляет ему на вид скудную Даниилову жизнь и служившие пищею семена (Дан.1:16), напоминает и о некоторых других отшельниках, целую жизнь так живших или начавших так жить, и понуждает соделаться их подражателем, чтобы, погнавшись за неумеренным воздержанием, не успел человек и в воздержании соразмерном, потому что не способно к тому тело по собственной своей немощи.
Конечно же, демон восхваляет за сие тело и предает проклятию сердце. И справедливым признаю для подвижников не слушаться демона сего и не удерживаться вовсе от хлеба, елея и воды. Ибо вот образ жизни, по испытанию братий, самый прекрасный: вкушать и сего не в сытость и однажды в день – для меня было бы удивительно, если бы кто, пресыщаясь хлебом и водою, возмог приять венец бесстрастия. Бесстрастием же называю не сокрушение греха в его действенности (ибо это называется воздержанием), но сокрушение его, пресекающее в уме страстные помыслы, которое святой Павел наименовал духовным