контрреформ воспринималась им как весьма опасное своими последствиями явление, движение общества вспять. «Я, – пишет Чичерин, – прочел три тома мнений губернских совещаний… и с прискорбием увидел, как далеко не только правительство, но и общество ушло назад от идей и взглядов Положения 19 февраля. Там все клонилось к утверждению личного права; лицу давался правильный и законный исход из опутывающих его отношений. Теперь все стремления состоят в закреплении лица в сословных и общинных рамках и в возможном ограничении его прав. Хотят, чтобы крестьяне уважали право частной собственности, когда думают, чтобы выбить у них это понятие из головы»[121]. В формировании гражданского общества особенно важно, по его мнению, видеть связь права и нравственной природы человека, о чем говорили еще некоторые представители школы естественного права. Отсюда и известный пессимизм оценки Чичериным состояния общественного сознания в России. «Ныне, – писал он, – мы находимся в периоде реализма, когда все взоры прикованы к земле и из нее добывается богатый материал. Зато исчезли все высшие точки зрения, которые требуют, чтобы люди взошли на высоту. Отсюда падение идеалов или господство таких идеалов, которые имеют целью удовлетворение физических потребностей. Но собранный материал требует объединяющей мысли. Ее еще нет, но она несомненно явится, и мы все, работники на человеческом поле, призваны подготовлять ее появление. С тем вместе восстановятся и светлые идеалы нашей молодости, идеалы свободы и права, которым суждено окончательно восторжествовать в человеке»[122]. Конституционные воззрения Чичерина, нашедшие выражение в его работах позднего периода, в переписке получают дополнительное обоснование и разъяснение. Посылая Милютину свою изданную анонимно за границей брошюру, Чичерин пишет 31 августа 1900 г.: «Я высказал в ней все, что было на душе относительно современного положения России и возможного из него выхода. Могу сказать, что это мое завещание». Эта мысль разъясняется далее рассказом Чичерина об эволюции его взглядов на конституционализм. «Когда в шестидесятых годах, – говорит он, – возник конституционный вопрос, – я был против, потому что считал опасным менять зараз и политический и общественный строй. Но я всегда знал, что конституционное правление должно составлять естественное и необходимое завершение преобразований Александра II, иначе будет неисцелимое противоречие между новым, основанным на свободе зданием и унаследованной от крепостного права вершиной. Это противоречие сказалось раньше и ярче, нежели даже можно было ожидать. Износившееся самодержавие обратилось в игрушку в руках шайки людей, преследующих исключительно свои личные интересы. Пока это положение не будет изменено, об утверждении законного порядка, об охране свобод и права нечего и думать»[123].
Перспективы конституционного правления в России рассматривались многими учеными в широкой сравнительно-исторической