Несогласных было много. Протестные настроения быстро распространились по подземным этажам и предсказуемо перекинулись на верхние. Назревал бунт. Организаторы подзуживали молодежь, провоцировали на опрометчивые поступки, на открытое противление воле Совета.
В назначенный день более тысячи радикально настроенных пустынников громким маршем прошли по коридорам Пирамиды, захватили подразделение учебных, к счастью, доспехов и при их поддержке проследовали к выходу. Подземные и верхние этажи слились на нулевом уровне. Толпа хлынула на просторы технопарка с явными намерениями: захватить достаточное количество транспортных средств, чтобы переправить всех желающих в большой мир.
Медлить было нельзя. Отпустить восставших на равнину означало полностью разрушить генеральную стратегию и отдать развитие дальнейших событий на волю случая. Это могло привести к концу человечества как вида. История прекратила бы течение свое.
Члены Совета – и это подтверждает протокол того героического заседания – колебались не долго. Отважные старейшины-руководители приняли на себя тяжелую ответственность. За мятежными беглецами закрылись двери, лишая их возможности вернуться. Именно тогда был прописан один из главных законов Пирамиды: «Кто за периметром, тот не гражданин».
Несколько боевых машин получили задание и без операторов, в автоматическом режиме в считаные секунды уничтожили всех, кто метался по открытому пространству, не находя защиты у враждебных беспощадных механизмов.
Только десять бунтарей спаслись от побоища за броней украденных экзоскелетов. Старейшины подвергли эти доспехи внешней блокировке, пользуясь правами доступа иерархов с наивысшим статусом. Как только сдавшиеся горе-операторы покинули укрытия, они также были уничтожены расстрельным залпом пульсаров. Любая зараза – будь она вирусной или идеологической – должна быть обезврежена и стерта. На благо человечества. Во имя его.
Этот акт назидания транслировали прямым потоком на всех этажах Пирамиды. Любое антиобщественное действие имеет последствия – об этом должен был знать каждый. Естественно, реакция масс была неоднозначной. Разумные взвесили аргументы и прониклись их справедливостью, терпеливые смирились. Неразумные, но терпеливые глухо роптали. Неразумные и нетерпеливые выступали открыто против жестокости Совета и были изолированы. Без прямой трансляции. Тихо. По одному.
Наивысший иерархический статус предоставлял Совету старейшин самые широкие полномочия, безраздельную власть, безграничные возможности. Даже находясь в симбиозе с самым смертоносным механизмом, любой оператор понимал: его директива может быть заблокирована извне. Да и доступ к механизмам для операторов, пусть и в учебных целях, на время ограничили до минимума.
Нельзя сказать, что в Совете царило полное взаимопонимание. Бунтари нашлись и в рядах старейшин.