реально. Просёлочными дорогами, километров шесть или семь. Место дислокации – деревня Брыковы горы. Согласна, название не очень, но заночевать нам придётся именно там.
– Почему? – Заплетающимся языком промямлил Упырь.
– Мы доберёмся до деревни уже во второй половине дня, почти к вечеру. На ночь глядя идти через лес в бывшее поместье Львитов не очень предусмотрительно. Да оно и к лучшему. Мы остановимся в доме старосты, я переписываюсь с ним уже целый год, а несколько недель назад давала ему телеграмму. В общем, нас ждут.
– Наши рыцари, – Она повернулась к Упырю и Геркулесу. – Нормально выспятся. А наши принцессы примут душ, приведут себя в порядок и вся группа будет готова к финальному переходу. Как видите, у меня вся ситуация под контролем, и напрасно вы меня в чём-то подозреваете, я только для пользы дела стараюсь.
Кармен, Барби и Сигма поддержали перспективу помыться на ура, и осыпали Зубрилку комплиментами, как талантливого организатора. Геркулес, уже изрядно захмелев, принимал любую эмоцию Сигмы, как свою и потому тоже обрадовался за компанию. Упыря никто не спрашивал, и сам он не подавал голоса, понимая, что останется в позорном меньшинстве, какие бы доводы он не приводил против ночёвки в деревне.
Зубрилка осталась довольна психологическим ходом. Устроившись на деревянном откидном сидении, так чтобы её было видно всем остальным, она достала листки под номером четыре и пять, и под прожектором карманного фонарика начала читать.
14 октября – после полуночи.
Очевидно, тринадцатого утром я проснулся Чертоглотом. Меня больше не ужасало бесчинство пьяных солдат, орущих под окнами казарменного флигеля. Меня даже веселили их чёрно-красные фуражки с шевроном перекрещенных сабель. Распахнутые шинели, не бритые физиономии, и трёхэтажный мат делали этих молодчиков больше похожими не на Корниловские элитные полки белой гвардии, а на орды самого сатаны.
Мой денщик Зарубин принёс записку, в которой меня просили незамедлительно прибыть в штаб. Каково было изумление, что вместо выговора за произвол моих солдат, меня поздравили с присвоением мне звания полковника, ссылаясь на то, что именно атака бронепоездами и танком повлияла на дальнейшее, успешное наступление. Начальство словно в упор не замечало той крови, которую я пролил понапрасну днём ранее. Они называли мои действия искромётными и смелыми, обходя такие эпитеты как жестокие и бесчеловечные. Охотно я принимал поздравления, но, когда, выходя из кабинета генерала, увидел своё отражение в зеркале, ужаснулся.
Страдания людей, побеждённых нами, меня больше не трогали. С азартом охотника, весь день я курировал облавы в городе, обыски домов, названных по доносу, и даже изъявил желание присутствовать на допросах красных командиров, по роковому невезению попавших к нам в плен. Да, да, весь штаб пятьдесят пятой стрелковой дивизии красных был захвачен нами, и теперь садистам особого отдела есть где разгуляться. Раз пять или шесть