без стука и просто берут,
Катают, тревожат – и отдают.
Среди гроз и штормов она побывала,
Глаза без надежды она повидала,
Глаза без любви, глаза испуга,
Но ищет и ждёт лишь взгляда друга.
Что ветра сильнее и прочих стихий,
Что её остановит и примет стихи,
Что не устрашится и поверит хоть раз
Зелёному цвету в глубине моих глаз.
Только ты2
Ты – это сон каждую ночь.
Ты – тайна дыхания каждого дня.
Ты – это то, что в этом мире держит меня.
Только ты и обязательства,
Что перед тобою себе выдумал я.
Ты – это то, что в этом мире держит меня.
Пусть горько и больно: навечно
Только ты и только – любовь моя.
Ты – это то, что в этом мире держит меня.
Мольба
Я горе твоё, и беды твои, и ошибки детей.
Назови меня, Эрин3, болью своей,
И плачем своим назови.
Чтобы смог я в битве неравной с жестокой судьбою
Всю ношу твою унести за собою…
Чернильница полна
Шаг за шагом мерим даль,
Строчкой выстилая путь.
Если сердце – для чернил Грааль,
В слове будет суть.
Но кто осмелится признать, что Христос пролил
Что-то больше, чем слова и основу для чернил?
«Безумствовать не грех»
Безумствовать не грех, мне звёзды говорили миллионы лет назад.
И я, безумец, с песнями, и духом, и душою любимой сердце отдал.
О, если бы я знал до срока, как жестока разлука, льющая нам яд…
Быть может, я всю суть, что им пою, на самом пошлом торге продал?
Недостижимость – вот что разъедает сердце мне, как кислота кислот.
Любовь моя – жива, но далека, как призраки героев и весенние виденья.
Моя любовь… Она под сердцем мной самим давно живёт.
И я в зеркальное влюблён в безумстве отраженье.
О суета сует и смыслов тщетный хоровод вокруг тебя, Тоска…
Всё пыль, всё прах, сказать тебя – но не порвать твои оковы – всё едино невозможно.
И ты… По-прежнему одна предательски душе моей близка.
И убиваешь сладко и светло, как древняя царица, нежно, осторожно.
Мои глаза, прожжённые в тебе, блестят лукавым светом,
Всё знаю я давным-давно. Тут звёзды и деревья ни при чём.
А ты… Блестишь, переливаясь точно сонная парча, но не спешишь с ответом.
А я… Я не с тобою! Не с тобою, нет же, помнишь, обручён!
Ты в сети все мои стихи поймала, и как охотник злой меня пытаешь.
За сердце, отданное счастью, до окончанья дней моих сосёшь густую кровь.
Тоска моя… Ты слов древнее, и корней дубов, и яблонь всех, но ты не знаешь…
Нет, ты не знаешь, кто я есть перед тобой и как сильна моя любовь!
Моё сердце
Моё сердце – где древняя Эрин!
Там, где Западный ветер поёт,
Там, где друг самой жизнью проверен
И где