бесшумно, едва ли кто-либо мог уловить и энергетические помехи – на нейтрализацию звуковых колебаний ушли сущие крохи сверхсилы, да и падение остановил чище некуда. Герасим тоже ничем не выдал себя, затаился неподалёку. Оно и правильно – мы тут были не одни.
Не став задействовать ни ясновидение, ни технику активного поиска, я разнообразия ради прибегнул к тепловидению, и – есть контакт!
На краю поляны метрах в тридцати от места нашего десантирования обнаружилась тепловая аномалия, выдававшая присутствие затаившегося в лесу человека. И не просто человека, но оператора. Потенциал в противофазе до предела усилил мою чувствительность к сверхэнергетическим проявлениям, и я уловил лёгкое искажение фона даже без осознанного обращения к ясновидению.
– Серебро! – крикнул я.
И сразу вжался в землю, до предела усилив экранирование, но волновался напрасно.
– Канарейка! – прозвучало в ответ.
Впрочем – в отзыве такой уж нужды и не было, поскольку за миг до того характер создаваемых связным энергетических искажений сложился в знакомый образ. Встречать нас выбрался не кто-нибудь, а самолично майор Городец!
– Порядок! – предупредил я Герасима, поднялся на ноги и побрёл к погасившему фонарь человеку.
Поначалу проваливался в сугробы на каждом шагу, но вскоре приноровился самую малость ослаблять силу тяжести и ботинки перестали проламывать заледеневший наст.
Ошибки не случилось, нас и в самом деле встречал Георгий Иванович. Мы обменялись рукопожатием, вслед за мной подошёл Герасим, Городец поздоровался и с ним.
– Идёмте! – позвал он нас и направился к выходившей на поляну просеке.
Там приткнулся легковой вездеход, заляпанный грязью по самую крышу, рядом с автоматом в руках стоял боец ОНКОР. В нём я, к своему превеликому удивлению, узнал Евгения Вихря, до недавнего времени возглавлявшего оперчасть Бюро. Тот наше появление проигнорировал, продолжив приглядывать за подходами к поляне.
Городец распахнул дверцу автомобиля и забрался на переднее пассажирское сидение, предоставив нам садиться сзади. Вихрь так и остался стоять на карауле; как видно, никто никуда ехать не собирался, по крайней мере – пока.
– Ну и что ещё за секретность такая? – недовольно пробурчал Герасим.
– Секретность как секретность, – в тон ему ответил Городец, показавшийся мне вымотанным до крайности. – Надо обработать срочный сигнал, кроме вас привлечь некого.
– Серьёзно?
Скуластая физиономия Георгия Ивановича приобрела выражение крайнего неодобрения, он встопорщил усы и подтвердил:
– Серьёзно, Герасим. Серьёзней не бывает.
Прозвучал ответ, прямо скажем, недобро, и я похвалил себя за то, что хватило ума промолчать. Портить отношения с куратором из-за собственной несдержанности на язык мне было определённо не с руки. Чай, в родне полковники ОНКОР не водятся.
Впрочем, не полез в бутылку и Герасим,