Маятник. Денис Пестрицын

мы молчали, но вскоре начали говорить оживленнее.

      В первую очередь я разузнал о его опыте в охотничьих делах и в принципе о его походных навыках.

      – Знаете, а я в далеком детстве был пионером.

      Бам. Я упустил такую деталь?

      Да он мне в отцы годится, хотя выглядит явно помоложе.

      Но, как я всегда считал, возраст лишь худший измеренческий показатель человека. Да не будем о грустном, мы ведь только половину пути проехали.

      Едем в тишине относительно музыки. Знаете ли, не особо хотелось испытывать вкусы друг друга и убивать возможности зарождения разговоров.

      – Браунинг А-5?

      – Вы разбираетесь в оружии? – я допускал это, так как, считай, что только что узнал, что это мог бы быть какой-нибудь знакомый моих родителей. Очевидно, по возрасту.

      Сверстник. Смешное слово, думаю не надо разжевывать сколько там можно провести параллелей, и уж тем более перпендикуляров.

      Мы уже давно едем по параллельным прямым, дорога с двойной сплошной уже сошла на нет, значит обгон разрешен.

      – Ну еще бы, это же мое хобби, и часть моей работы.

      Сказанное настолько ошеломило, что я не знал, как двигаться. Будто бы руки и ноги перевязали. Цугцванг.

      4 часть.

      – Свернем на ту дорогу, и считай, что приехали.

      Глубоко в лес заезжать опасно, да и оставлять машину у обочины тоже глупо, поэтому скоординировали движения как нельзя лучше.

      И вот, вся экипировка на нас.

      – Так у Вас есть серьезный охотничий опыт?

      – В какой-то степени…

      – Боюсь спросить какой и откуда.

      – Такой, психотерапевт, и боитесь… бойтесь-бойтесь. A cane non magno saepe ingens aper tenetur.

      Он еще знает латынь. И на сколько же он маленький? Или, на сколько же огромен его соперник?

      И почему кабан?

      5 часть.

      Мы шли вглубь леса. Хруст снега под ногами был единственным звуком, отрезвляющим уши. Никто не пытался заговорить. Я из-за вероятной неопытности, либо неспособности прочитать его мысли.

      Едва увидев чужие следы, явно не человеческие, хотя, вариант того, будь они человеческими напряг бы в разы сильнее, мы тут же пошли вслед за ними, что навело нас на характерные звериные звуки.

      Стоп. Но почему лес сменился таким одиноким забытым пустырем. И воздух стал более легким, окружающие нас деревья вроде бы не изменились, но вот воздух.

      Территория примерно двенадцать на десять метров была как заколдованная – именно в этом месте посреди леса деревья будто бы забыли вырасти. Очевидно, что снега здесь приходится порядком, хоть и не таким уж и великим, но больше.