красиво. Ко всему Руни тянется к изучению французского языка, так что ей даже полезны поездки в Париж.
– Думаю, уровень её французского языка стал выше, – согласилась мисс Нидвуд.
– Я на это надеюсь.
Мисс Нидвуд всегда отличалась от жителей дома своим болезненным видом, и даже в темноте её можно было узнать по особенности осанки. С годами её и до этого желтушная кожа приобрела глубокий оранжевый цвет и совсем иссохла, она трескалась и покрывалась мелкими морщинками, из-за чего мисс Нидвуд не всегда могла сжать руку в кулак. Стоило ей приложить усилия, как на костяшках появлялись мелкие разрывы кожи, из которых сочилась кровь. Идя по коридору второго этажа в свете настенных ламп, она казалась мертвецом, восставшим из могилы. Она шла медленно, делая небольшие шаги и иногда придерживаясь за стену, но при этом в ней чувствовалась странная внутренняя сила, не позволяющая ей жалеть себя. Даже когда ей было невыносимо плохо, она не стонала, не стискивала зубы и не просила помощи. По глазам женщины было видно, что она серьезно больна – казалось, что даже радужка глаз теперь жёлтая, а если отодвинуть нижнее веко, то и кровь женщины казалась такого же цвета. В уголках её губ появились не проходящие болезненные заеды, поэтому во время еды она нередко останавливалась, отворачивалась и промакивала губы, чтобы никто не видел, как она сморщилась от боли. Когда мисс Нидвуд стала кашлять кровью, Глэдис пригласила в дом врача, но он, осмотрев женщину, был не многословен и лишь выдал рецепт на лекарства. Женщина не стала отчаиваться, и дом посетило несколько специалистов, но все они разводили руками и лишь советовали лекарства, которые, по их мнению, способны облегчить состояние мисс Нидвуд, но не вылечить её. И тогда Глэдис поняла, что её прислуга умирает от какой-то неизлечимой болезни.
– Я так рада, что наша маленькая принцесса так легко нашла общий язык с мистером Уанхард, – говорила миссис Джонс.
– И меня это очень радует, – ответила Глэдис, – Энтин замечательный отец.
– Ко всему никто не поспорит, что Руни с каждым годом всё прекраснее, и прекраснее. А если учитывать, какие шикарные туалеты покупает ей мистер Уанхард – соперниц в Лондоне у неё нет!
Глэдис улыбнулась, соглашаясь с экономкой, ведь любой мог подтвердить, что Руни действительно стала ещё более прекрасной, чем в свои младенческие годы. К своим десяти годам она даже успела обзавестись несколькими воздыхателями, которые жили по соседству. Шикарные тёмные волосы девочки извивались в мягких волнах, а глаза глубокого шоколадного цвета нельзя было найти во всей Англии. Именно поэтому многие голубоглазые мальчики испытывали к Руни удивительный магнетизм, и она никогда не оставалась без внимания. Внешне она была очень схожа со своей матерью Глэдис, но миссис Уанхард глядя на дочь, всегда узнавала в ней свою старшую сестру. Она столь же эмоциональна, определённо знала, чего хочет, настойчива, а когда понимала, что получить желаемое будет в некоторой степени сложно, улыбалась своей самой обаятельной улыбкой. Маленькая ведьмочка