Но начинать все сначала уже не хочется.
Если доволен собой, то другие становятся не нужны. Если доволен собой, то сразу закрываются все двери в будущее. Чем меньше наш мир внутри, тем большие миры он стремиться разрушить, а чем больше наш мир внутри, тем больше он хочет объединить миров вокруг. В этом и есть вечная борьба добра со злом.
Они кричали мне вслед: «Доброта – это оправдание нищих!», и потом добавляли: «Падающего – подтолкни!», а «Упавшего – добей!». Но тут, под высоким небом, мы все равны, и птицы, и деревья, и даже мои мысли и надежды. Здесь, среди равных, быстрее заживают раны, ведь мы единый организм вроде.
Слабого подавят, а с талантливого больше попросят, поэтому большинство предпочитает оставаться в тени. Проблема не в том, что все мы хотим лучшего, а в том, где мы находим для этого силы. Кто-то должен закручивать гайки, а кто-то сбивать болты. А лидер должен только вдохновлять других, не опускать руки.
Что можно сделать в одиночку? – можно перетаскать по камню гору, но при этом разрушить под собой опору. Поэтому нам нужно определиться кто мы; – камень, который все пинают, или часть горы, которую невозможно обойти. Одну тростинку сломать проще, чем хворост тростинок, связанных в пучок.
Когда кровоточат раны, я к ним прикладываю сострадание и откровенность; причем не ту, где светит солнце, а ту где нету тени. Я радуюсь за всех, когда от счастья соседа, мне самому становится светлее. Я стар и перепробовал уже лекарства разные, но помогают только эти. Только те, что раскрывают мое сердце.
Иногда мне кажется, что я живу лишь для того, чтобы еще раз посмотреть на елки, усыпанные снегом. Все прекрасное мгновенно: цветок увядший в вазе, ребенок доверяющий взрослым, и мысли облаченные в речь. Всему свое время должно быть, – даже по воде сможет пройти каждый, но только когда она замерзнет.
Зачем мы просыпаемся утром, зачем мы трудимся каждый день, куда мы все идем? Чего мы ищем во всем этом мусоре вперемешку с красотой? Мы бродим по чужим следам и слишком часто сворачиваем себе ноги и падаем в пропасти. Но чтобы мы не делали, мы ищем только смыслы, которые бы нас успокаивали.
Что нам надо от человека, которого мы не знаем, но того, кто оказывается постоянно рядом. Нам все так быстро надоедает, что мы готовы меняться телами буквально с каждым, прохожим для разнообразия. Но самое страшное в этом то, что мы так же легко готовы обожествлять все, что избавляет нас от печали.
Всю жизнь я бежал от себя: от своих страхов, от своих желаний, от своих страданий. И теперь они все завели меня в тупик, – я оказался снова один, зато без сомнений, и с полным пониманием, что я снова пришел туда, откуда убежал, когда-то. Суета даже огромную землю заставляет крутиться на месте.
Если ты готов у кого-то что-то забирать, то будь готов что-то и потерять. Но это будет не привычный обмен равнозначных вещей, а то, что само будет отрываться от тебя, по мере удаления вверх. Любая идея как паразит, будет убивать своего хозяина. Поэтому крысы перед тем как бежать, сначала прогрызают обшивку своего