жизнь была полна.
И солнце вновь поднимется, придёт опять весна,
Но жизнь уж не воротится, угаснет навсегда.
…Люди – это дворяне во вселенной. Но значит ли это, что они выше всех? Это, как само собой понятно, ещё вопрос.
…Я заиграю песнь новую, ещё неслыханную. Затрепещет сердце моё, просветлеет ум мой, и меч воли будет в руке моей. Мне снилась лестница с неба и упершаяся в самые основания земли. Ступеней много; и всматриваясь в них, я узнал в них страдания жизни… Я люблю вас, стоны, выходящие из глубины нравственной души, как огонь, разрушающий нечистоты. Мне нужна сила, и вы собираете всё моё существо в одну точку… Светлое солнце, и лес чудный, зеленый расточал благоухания. Спокойно отдыхал глаз, а сердце рвалось вверх! Вон вершины гор золотятся. Туда! Конец! Уж смерть! Ты здесь? И нет пощады. Отмените же этот закон. Да, она пришла, пока ты любовался; но она – конь твой, который прилетел, чтобы отнести тебя в те края. Смело – туда!
…Беспощадное время несется, как дикий конь. Бремя тяжкое лежит на груди моей, и я несу его и не знаю отдыха. Мир весь благоухал, звал в объятия свои; дерева отплетали сень и манили в зелёную чащу, и спокойное озеро призывало взор мой любоваться им. И я хотел идти. Но бремя моё давило меня, а ум мой метался, чуя погибель… Не вас люблю я, красоты природы, – вы прекрасны, но не от вас избавление моё. Я жду путника дальнего, жду его всю жизнь – и возрадуется сердце моё, когда завидит его. Имя его – Смерть.
…Страшно, но приятно ходить по краю пропасти. Внизу зияет бездна. Я представляю себе это. Но я не могу идти по самому краю, у меня нет сил. И здесь страшно. Но как приятно, жутко-приятно сердцу. А ведь оно будет твоё; ты упадёшь, будь покоен, – и, конечно, разобьёшься: это будет цена твоего жуткого счастья.
…Высшее счастье для человека есть свобода. Никто чтобы не вмешивался.
Привычка – сестра небытия. Она имеет хорошую сторону – уменьшение интенсивности горя; но имеет и обратную сторону – уменьшение интенсивности всякой глубины. Мы привыкаем даже к той мысли, что мы существуем, что кругом нас огромный непонятный мир. Если бы мы не привыкли, то нашему ужасу не было бы предела. Но эта привычка делает нас глупыми, бесцветными. И вот вызвана поэзия – морфий, будящий наше сознание. Наука даёт ей пищу.
Псалом четвертый
…Если бы я мог поставить марку на этой минуте. Но, как вода из рук, течёт время. Тоска – из глубины сердца; печаль охватила всего меня; но меч – в руки!
Хорошо спит усталый. Могила ждёт усталого, и покоя твоего не нарушат. А теперь собирай силы.
Слеза покатилась из глаз моих, и задрожал весь мир в глазах моих.
Я закрыл глаза и услышал гром, и раскрыл их: и молния – как вихрь огненный пронёсся по мировой канве.
Я стоял в пространстве – и кругом меня была мгла, и дождь лил сплошной массой.
Ты – вихрь Вездесущий. Бесконечный. Безначальный и Вечный. В одной руке Твоей было беспредельное, огромное до ужаса пространство; в другой – беспредельный клубок тонкой нити – время.
И