больше, чем я, винить себя. И я сказала:
– Пап, ты не виноват. Это случайность. И вообще я могу за себя постоять, не зря я хожу на карате. А теперь буду на бокс ходить. Пап, пожалуйста, мы сильные, мы все выдержим. Давай подумаем, как меньше маму напугать. Мне надо переодеться, как бы это сделать?
Отец остановил машину, обнял меня, его плечи вздрагивали. Я испугалась, что у него будет сердечный приступ.
– Прими что-нибудь от сердца, пап.
Он отстранился от меня, погладил по волосам и кивнул. Молча. Я вытащила его сумку и достала нитроглицерин, сунула ему в рот. Он криво улыбнулся. По-моему, он не мог говорить.
– Пап, отвлеки бабушку, а я влезу в окно и переоденусь. Хорошо?
Он опять кивнул. Потом завел машину, и мы доехали до дома. Я вышла раньше и прошла через заднюю калитку. Услышала, как хлопнула дверь машины, и голос бабушки:
– Юра, ты уже вернулся? Как собачка? А Лидочка в магазин пошла. Да что с тобой?
Спокойный голос отца (я понимала, как дается ему это спокойствие) ответил:
– Все в порядке, устал немного, надо лечь.
– А где же Верочка?
– Она решила пойти искупаться, сейчас вернется.
Молодец, папа! Ведь никогда врать не умел, а сейчас во дает! У меня аж настроение улучшилось. Может, все обойдется? Спокойная ложь отца внушала такую уверенность, что я спокойно влезла в открытое окно, не боясь быть замеченной, быстро пошла под душ, смыла с себя кровь и грязь и только тогда увидела синяк на скуле. Да, скрыть не особо удастся. Я вышла из душа, пошла в свою комнату, переоделась, схватила купальник, намочила его и повесила в ванной. Вытряхнув всю косметику, которой было не так уж много, я нашла тональный крем и начала замазывать синяк. Да уж, не тут-то было! Стал, конечно, побледнее, но все равно видно. Ладно, что-нибудь придумаю.
Я спустилась вниз, папа лежал на диване, бабушка суетилась на кухне. Я веселым голосом ей крикнула:
– Бабуля, я пришла! – и подошла к отцу.
Он был очень бледный.
– Сделай мне укол, дочь, пока бабушка не видит.
– Может, ты перейдешь в спальню?
– Да, помоги мне встать.
Отец был плох. Господи, неужели инфаркт? Нужен врач.
Я помогла ему лечь на кровати в спальне, а сама бросилась к телефону и вызвала «Скорую». Когда диспетчер услышала фамилию, она охнула, переспросила:
– Юрий Валентинович? Инфаркт? Сейчас машина приедет. Я потороплю.
Я поблагодарила ее и побежала к отцу. Он сказал:
– Кому ты звонила?
– Пап, не волнуйся, сейчас приедет «Скорая», и тебе сделают укол, у нас ведь даже нет лекарства, только успокоительные.
– Ладно, иди встречай мать, но ничего не рассказывай ей.
– Хорошо.
Я вышла из дома и подошла к калитке. У меня было свое мнение о том, надо ли что-то говорить маме. Я считала, что надо, иначе она будет чувствовать, что что-то не так, и от этого переживать еще больше. Я решила ей все рассказать, но смягчить некоторые моменты.
Мама и «Скорая» появились одновременно.
Мама