не пойду к тебе, милок, далеко да боязно, приходи ко мне сам в силезскую мою возлюбленную местность, ради которой вы только что кровь пролили и помоги мне в ней обстоятельно на постой встать. Поскольку, видать, мы Пруссию не одолевать собираемся, а по кусочкам ее растаскивать. И война нам бесславная никакого урона пока не наносит – ведь энто вы за нас воюете, а мы репку хряпаем да жар загребаем.
Ну, наш брат вежливо в ответ: извольте мнение ваше переменить и срочно выступать в указанном азимуте, ибо имеем раненых без счета, а гужевого транспорта кот наплакал. Подпись: жду бестрепетно, вся твоя Маруся. И так цельная неделя проходит в высоких дискуссиях, потом другая… Вестовые уже тропку между армиями в коренной шлях растоптали, но двигаться никто не желает. Зато удивительно сладкие пишут в обе стороны грамоты: одна другой куртуазней и заковыристее. Потихоньку больных всех подсчитали да раненых. И известия пришли дополнительные через месячишко-другой. Король-то, проныра, вместо того, чтобы голову пеплом обсыпать и слезные просьбы слать о милости и почетном ремизе, в три счета новые войска подсобрал и ровно построил, да еще из старых к нему кое-кто прибился. Посему стоит знатный воротила ныне по-прежнему ухватисто, защищает свой головной город Берлин с великою ратью. Поневоле занедужишь, задумаешься. Одно дело держаться крепко, когда враг наваливает на упертый фланг и по холмистой полоске, через овраги да засеки, а совсем другое – в незнаемой местности против короля маневрировать да ловко хвост подбирать, не то защемят.
Легким дуновением ушло остатнее лето – и подобно первым двум генеральским раскорякам, наш великий победитель тем же макаром побрел, откуда пришел. С гордостью, да без профиту. Печку топить да чужие раны зализывать. А имперцы, в верности вечной, душераздирающей, на крови замешенной, троекратно поклявшиеся, так с места и не сдвинулись. Но кружевных депеш написали агромадную кипу – будет чем зад подтирать на зимних квартирах. И остались мы со славой, но подпорченной, победой, да не урожайной. И к чему такая война знатная? И союзники чрезмерно знаменитые? Воевать, братцы мои, надо не за них, а за себя, и только, крамолу скажу, по страшной и неизбывной нужде. Уж больно затратная вещь, война эта.
Спрашивается: чего мы от короля хотим? Непонятно. Наказать за нарушение крестного целования – оно прекрасно, но только королей не другие короли наказывают, а Господь Бог. Читайте Писание, там это разъяснено преподробнейше. У нашей же матушки да ее многомудрых советников свой народ есть – вот пусть они его пестуют, жалеют. От того, слышь, и польза может выйти и самое прямое Божье благоволение. Свят-свят, никто меня не слышал, не видел, вот написал кое-что черным по белому, тут же пересмотрел, а потом и в иной раз перечитал, так боязно – до животной жути. Вычеркнул троекратно, но в мысли самой не раскаиваюсь, Господи помилуй!
И после такой суммации только одно могу добавить: аминь. Прямо перед образом. Спаси и пронеси. Все, пошел Василий Гаврилович