жизнь в неутомимых поисках за кристаллами и минералогическими редкостями. Смерть матери еще более сблизила ее с отцом. Для того, чтобы хоть сколько-нибудь облегчить ему одиночество, она не отлучалась из дому на долго и никогда не уходила дальше выступа, на котором они оба сидели теперь. Очень уж манила ее сюда прелесть глетчера, не смотря на его недобрую славу, гласившую о том, что уже не одна жертва погибла в его расселинах.
Альфред внимательно вслушивался в безыскусственную речь юной девушки, и в ее простодушные ответы на его вопросы. Едва познакомившись с ней, он знал уже всю ее спокойно протекавшую жизнь, ясную, как поляна, на которой стоял дом ее отца, а все же омрачавшуюся по временам набегавшей темной тучкой.
Альфреду казалось, что он годами знал Мариетту, так ясно и просто поведала она ему о своем юном существовании. И когда она собралась идти домой, он последовал за ней чрез узкий скалистый хребет и затем по каменистой тропинке вдоль края мароны. Она шла вперед мелким, твердым шагом и только от времени до времени слышались удары ее острой палки о камень. Альфред любовался ее белокурыми косами и украдкой заглядывал ей в глаза, когда она оборачивалась, заботливо указывая на самые трудные места перехода. Они пересекли ветвь марэны, где местами клокотала вода в образовавшихся в снегу воронкообразных углублениях. Здесь пришлось обойти одну большую трещину, из глубины которой веяло ледяным холодом. Видя, что Альфред хотел подойти ближе к краю, чтобы заглянуть туда, Мариетта испуганно удержала его своей маленькой ручкой. Ниже виднелись из-под оттаявшей мутной снежной поверхности массы льда, спускавшиеся с глетчера к долине. Только начиная отсюда, можно было идти рядом. Минуя громадные скалы, сдвинутые когда-то ледяными потоками глетчера и перейдя с каменистой тропинки, пролегавшей вдоль ручья на зеленые лужайки, они дошли, наконец, до опушки реденького хвойного леса, где был расположен на открытой поляне приветливый домик Добланера. Проворной козочкой перебежала девушка через лужайку и исчезла за входной дверью дома. Ее отец, с коротенькой, почерневшей деревянной трубкой в зубах осматривал в эту минуту притупившиеся шипы своей горной обуви. Едва переводя дух, Мариетта сообщила ему, что за дверью ждет молодой граф, и разгоревшимися глазками указала на коралловую нитку, которую ей прислала в подарок графиня.
Альфред осматривал между тем приветливый домик с зелеными ставнями. Ему особенно приглянулось угловое окошечко в верхнем этаже с ярко-красной геранью и бледно розовой дикой гвоздикой на подоконнике, и он невольно подумал, что это была комнатка Мариетты. К дому прилегал садик, огороженный забором и насаженный цветами и овощами. В одном уголке цвела высокая верба и крупный яркий мак с черными сердцевинами, свешивающий свои головки за забор.
Дверь растворилась и Альфред увидел шедшего к нему Добланера. Он приветствовал графа своим низким горловым голосом, протягивая широкую мощную руку, в которой совсем исчезла рука гостя. Масса