и прозрачной, а с левого берега имелся пологий спуск.
– Класс, – не выдержала я, – Давай искупаемся, жара сегодня невыносимая.
– Для этого мы здесь, – закивала Цита.
Я быстро сняла с нее седло, сама скинула одежду, надеюсь, нам никто не помешает и не увидит, залезла в воду и, брызгаясь, окунулась.
Цита тоже, поднимая тучу брызг, влетела в воду по самую шею.
Мы долго дурачились, обдавали друг друга водой, поныряли, пока мои губы не стали синими и не пришлось выползать на берег, однако были мы при этом самыми счастливыми.
Обсыхая на солнышке, мы лежали на траве и лениво переговаривались. Цита рассказала мне историю своей жизни, ничего, правда, примечательного в ней не было, рождение, жила с родителями, потом их с братом выкупила семья Готтул, потом ее привели сюда, ко мне. Я тоже рассказала о себе, у меня жизнь поинтересней, поэтому рассказ занял больше времени, даже хвост успел высохнуть, оказалось, что уже вечереет.
– Надо возвращаться, – грустно констатировала я.
– Ты ведь завтра придешь? – встревожено подняла кудрявую голову хестура, а я подумала, что плохо они придумали насчет дачи имени первым хозяином. Теперь на мне лежит ответственность за живое, а главное, мыслящее существо. Нет, ответственности я не боюсь, только сердце сжимается от мысли, что мне придется оставить Циту через полгода. Кому она потом достанется? Вернется в стойло к семье Миро? Будет снова ждать того момента, когда кто-то сможет проводить с ней время? И ведь не скажешь, что мне придется бросить ее. Нет, этого не будет. Буду возвращаться в свой мир, возьму ее с собой. Теперь у меня есть бабкины деньги, арендую на ипподроме стойло-люкс и перевезу туда мой уголечек. Все, решено.
– Конечно, приду, – хохотнула я, – Миро с меня шкуру спустит, если я не буду тренироваться.
Получив по лицу конским хвостом, а по морде кошачьим, мы стали собираться.
За ужином, Шан, как бы странно это не выглядело, был учтив, вежлив и приветлив. Я не видела его весь день и мне даже немного взгрустнулось. Хотя я приняла решение простить его. В конце концов, у всех нас есть характер, я тоже иногда могу сказать какую-нибудь глупость, за которую мне бывает стыдно.
– Не хочешь позже прогуляться по саду? – спросил алвен, подливая мне чай к десерту.
– Почему бы и нет, – согласилась я, гадая, чего ему от меня надо.
Поужинав, мы с Шаном направились в сад, где по вечернему пахло цветущими фруктами. Садовник уже полил кусты, отчего запах только усиливался.
– Ты хотел о чем-то поговорить? – спросила я, когда мы прошли мимо исполинского дерева, похожего на секвойю.
– Да, – кивнул тот. – На самом деле, причины две. Для начала я хотел бы извиниться.
– Да ну, чего уж там, – неопределенно повела я плечами, – Все мы люди… ой, нелюди.
– Спасибо, что понимаешь, – улыбнулся Шан, – Вся эта ситуация действует на меня не самым лучшим образом, и я…
– Шан, – я взяла его за руку, останавливаясь, заглянула в глаза, – Не нужно оправдываться, я все понимаю.
– Спасибо, –