мамы. Куда больше эмоций у меня вызвала бабушка Тома, папина мама, вот уж кто души во мне ни чаял и до сих пор обожает меня огромной бабушкинской любовью.
– Похороны послезавтра, – сказала мама, – Этим всем занимается ее адвокат, у тебя завтра с ним встреча.
– Чего? – удивилась я.
– Мама оставила завещание на твое имя, адвокат как раз мне и позвонил перед твоим приходом, – объяснила мама, – Он рассказал, что случилось с ней, а также, что будет ждать тебя в своем офисе в три часа дня.
Я присвистнула.
Если быть откровенной, мне совершенно не хотелось иметь никаких дел ни с наследством бабушки Агаты, ни с ее адвокатом. Она было чопорной, зажиточной и холодной старухой. Она ни разу не взяла меня на руки, не появлялась на семейных торжествах, единственный раз был, когда мне исполнилось десять лет, она заехала в кафе буквально на пять минут, чтобы дать распоряжение моему отцу вытащить из такси огромную коробку с компьютером. Да, машина оказалась что надо, по последнему слову техники, в учебе мне сильно помог, но ведь сама бабушка не осталась на праздник, даже не приблизилась ко мне, чтобы поздравить или уж тем более обнять. Она, конечно, каждый год дарила мне подарки, но после пятнадцатилетия я ее видела от силы раза четыре, а мне уже двадцать.
– Не хочу идти к адвокату, – честно призналась я, – Что мне там делать?
– Хотя бы узнать последнюю волю бабушки, – пожала плечами мама.
– Но я не хочу, – снова повторила я, – Что может завещать мне эта взбалмошная старушенция?
– Что ты говоришь-то? – всплеснула руками мама, – Она ведь мать мне была.
Я прикусила язык. В самом деле, либо хорошо, либо ничего.
По рассказам мамы, бабушка Агата всегда любила ее, у нее было счастливое детство. Дедушка так тем более любил дочь, однако рано умер. Что случилось потом, мы не знаем, но характер бабушки с каждым годом становился все более и более скверным. Папа мне всегда говорил, что когда они с мамой поженились, она была еще очень даже приветлива, а вот когда мама узнала, что беременна мной, тут уж понеслось. Никаких звонков, в гости только по предупреждению, живите, как хотите. К тому моменту как я родилась, мать с дочерью вовсе не поддерживали отношений. Только после родов, дня через два, бабушка Агата зашла в палату навестить дочь, узнала, какое имя мне хотели дать, назвала родителей глупцами, и сама же переписала мое свидетельство о рождении. В то время к бумагам относились более лояльно и за небольшую сумму денег меня разрешили перерегистрировать. Папа еще рассказывал, что они узнали об этом слишком поздно, когда уже маму выписали из больницы, ей пришлось задержаться еще на пару недель из-за осложнений, как-то не до выяснений было.
Немного помолчав, мама встала со стула, на котором сидела, и пошла умываться в ванную, мне было немного неловко от моего высказывания, поэтому я пошла за ней.
– Прости, – сказала я, – Но я правда не понимаю, что могла завещать мне бабушка. Какую-нибудь брошку девятнадцатого века? Или Библию в старинном переплете?
– Насколько