ли ты священный клинок Святой для священного обряда, который сегодня ждет нас?
– Отдам, – сказала Кхара командным голосом.
– Королева Арки, – обратилась Верховная Ксара к последней королеве внутри полукруга, – я призываю тебя стать устами Хаоса.
В этот момент церемонии всегда наступали тишина и напряжение. Никто не знал, что может последовать дальше. Сама Хаос была здесь в форме своего земного воплощения. Даже те, кто не поклонялся арканской Богине, в глубине души не могли не верить в Нее и боялись Ее капризов.
Когда королевы Арки были призваны на эти церемонии, их богиня Велья подталкивала некоторых из них к решительным действиям, а некоторых не трогала вовсе. Часто рассказывали истории о королеве, жившей за пять поколений до этой церемонии, которая спрыгнула с помоста и бросилась под церемониальный клинок, умерев вместо жертвы того года. Одна из предыдущих правительниц украла скорпиканского пони и промчалась галопом через всю церемонию, обнаженная, как в ту ночь, когда ее родила мать. Арканская королева Мирриам, стоявшая перед ними сегодня, правила много лет, ее величественный крючковатый нос и яркие, ястребиные глаза оставались неизменными на протяжении десятилетий. И хотя она правила так долго, они все еще не знали ее по-настоящему. Она может ничего не сделать. И может совершить что угодно.
Тишина опустилась на толпу в амфитеатре, как одеяло, простираясь, не разрываясь.
Затем королева Арки с легким удивлением произнесла:
– Я хочу уйти отсюда.
И она так и сделала, сойдя с помоста в сторону зрителей, долго поднимаясь по лестнице к дальнему выходу. Головы то и дело поворачивались, чтобы проследить за ее движениями.
Кхара посмотрела на Верховную Ксару, чей взгляд не отрывался от темноволосой королевы, пока та поднималась по казавшимся бесконечными ступеням все выше и выше. Как только королева Арки скрылась из виду, Кхаре показалось, что Верховная Ксара вздохнула с облегчением. Мгновение спустя лицо жрицы застыло и стало неподвижным, как маска. Возможно, Кхара просто вообразила себе этот миг проявления человечности.
– Давайте же накормим Богиню, – раздался голос Верховной Ксары. Настало время Кхаре исполнить свой долг.
Кхара повертела клинок в руке, свободно обхватив пальцами кожаные ножны, и протянула его Верховной Ксаре. Жрица приняла оружие плавным, отработанным движением.
Толпа оживилась, наблюдая, перемещаясь, вздыхая, и Кхара поняла, что никак не могла услышать, как острое лезвие выскользнуло из прочной кожи. И все же ей показалось, что она расслышала: металл шептал, расставаясь с ножнами почти с сожалением.
Кхара склонила голову. Верховная Ксара нанесла удар.
Тысячи пар глаз смотрели, как обнаженный клинок вонзается сначала в грудь девочки, почти женщины, затем в грудь мальчика, почти мужчины, но Кхара не входила в их число. Она и дальше не смотрела, как обеим жертвам перерезали горло, заглушая крики сначала мальчика, потом девочки. Ей не нужно было видеть, чтобы знать это. Кровь стекала через выемки в костяных лежанках на