когда до него начали долетать обрывки разговоров островитян. Отличить их от британцев не составляло труда: почти все британцы были в джинсах, как Скандар, и не выпускали из рук наскоро собранные сумки с вещами, выглядели уставшими и взволнованными и сидели далеко от огня – тогда как местные, одетые в свободного кроя чёрные одежды, собрались у самого костра и непринуждённо смеялись и хлопали друг друга по спине.
– Признаться, я ожидала много большего от Туннеля Живых. Сплошные каменные плиты, глаз не на чем остановить, и ещё я бы предпочла, чтобы мы могли выбирать место для наших имен, – говорила девочка с тёмно-каштановыми волосами, бледно-розовыми щеками, усыпанными веснушками, и слегка вздёрнутым носом.
Островитяне слушали её с живым интересом, кивали и поддакивали:
– Ты совершенно права, Эмбер.
– На что уставился?
Скандар не сразу понял, что Эмбер обращалась к нему.
– Я… – Он принялся нервно теребить концы маминого шарфа, борясь с ощущением, будто снова вернулся в стены средней школы Кристчёрч: от волнения перехватило горло, в голове быстро пустело.
Эмбер одарила его снисходительной улыбкой:
– И зачем тебе эта старая тряпка, напоминающая шарф? Какая-то чудная британская традиция? Я бы на твоём месте немедленно от него избавилась. Ты же наверняка жаждешь поскорее стать своим среди нас, островитян? Так вот тебе подсказка: у нас в помещениях шарфы не носят. – Она растянула губы в улыбке, хотя это больше походило на оскал акулы за секунду до того, как тобой закусить.
Сидящие рядом с ней островитяне захихикали.
– Что хорошо в шарфе Скандара, – раздался голос позади него, – так это то, что он может его снять. А вот тебе от твоего зазнайства избавиться будет не так-то легко.
Повисла мёртвая тишина, и лицо Эмбер стало красным как помидор.
Бобби же молча пошла дальше, и Скандару ничего не оставалось, кроме как поспешить за ней.
– Зачем ты так?! – простонал он, когда они отошли на порядочное расстояние, где их бы не услышали. – Теперь они тебя возненавидят. И меня заодно! Эта Эмбер явно популярна.
Бобби пожала плечами, изучая в свете огня свои фиолетовые ногти:
– Не люблю популярных людей. Обычно они этого не заслуживают.
Скандар не мог с этим не согласиться: Оуэн однозначно «популярен», но это вовсе не означает, что он добрый, или отзывчивый, или какие там ещё качества обычно хотят видеть в друзьях.
– Но всё равно, спасибо… – начал Скандар, но договорить не успел, потому что в этот момент к костру подошёл уже знакомый мужчина с зажатым под мышкой планшетом и хлопнул в ладоши, призывая к тишине. Его сопровождали двое – полный мужчина и женщина с кудрявыми седыми волосами, серьёзные лица которых были изрезаны морщинами.
– Для тех, кто меня не знает, – заговорил мужчина с планшетом, породив гулкое эхо от стен пещеры, – я Дориан Мэннинг, председатель Инкубатора и глава Серебряного