они направились в ратушу требовать там приказа господину Тилли очистить площадь.
– О-о, – заметил Ян, – это правда, дитя мое, – если кавалеристы удалятся, то для нас создастся действительно скверное положение.
– Если бы вы разрешили дать вам совет, – сказала девушка, трепеща от волнения.
– Говори, дитя мое.
– Вот что, господин Ян, я на вашем месте не выходила бы главной улицей.
– Почему же, раз кавалеристы Тилли находятся еще на своем посту?
– Да, но до тех пор, пока этот приказ не будет отменен, они обязаны оставаться у тюрьмы.
– Безусловно.
– А есть у вас приказ, чтобы Тилли сопровождал вас за городскую черту?
– Нет.
– Ну вот видите, как только вы минуете первых кавалеристов, вы попадете в руки толпы.
– Ну а гражданская милиция?
– О, она-то больше всего и беснуется.
– Как же быть?
– На вашем месте, – продолжала застенчиво девушка, – я вышла бы через потайной ход. Он ведет на безлюдную улочку; вся же толпа находится на большой улице, ожидая у главных ворот; оттуда я бы пробралась к заставе, через которую вы хотите выехать.
– Но брат не сможет дойти, – сказал Ян.
– Я попытаюсь, – ответил с твердостью Корнель.
– Но разве у вас нет здесь кареты? – спросила девушка.
– Карета там, у главного входа.
– Нет, – ответила девушка, – я решила, что ваш кучер преданный вам человек, и велела ему ждать вас у потайного выхода.
Братья с умилением переглянулись, и оба их взгляда, преисполненные величайшей благодарности, устремились на девушку.
– Теперь, – сказал великий пенсионарий, – еще вопрос, согласится ли Грифус открыть нам эту дверь.
– О нет, он никогда не согласится на это, – сказала Роза.
– Как же быть?
– А я предвидела его отказ и, пока он разговаривал через тюремное окно с одним из кавалеристов, вытащила из связки ключ.
– И этот ключ у тебя?
– Вот он, господин Ян.
– Дитя мое, – сказал Корнель, – я ничего не могу тебе дать в награду за оказываемую мне услугу, кроме Библии, которую ты найдешь в моей камере: это последний дар честного человека; я надеюсь, он принесет тебе счастье.
– Спасибо, господин Корнель, я никогда с ней не расстанусь, – сказала девушка. Потом с улыбкой добавила про себя: «Какое несчастье, что я не умею читать!»
– Крики усиливаются, дитя мое, и я думаю, что нам нельзя терять ни минуты, – сказал Ян.
– Идемте же. – И прелестная фрисландка внутренним коридором повела обоих братьев в противоположную сторону тюрьмы.
В сопровождении Розы они спустились по лестнице, ступенек в двенадцать, пересекли маленький дворик с зубчатыми стенами и, открыв ворота под каменным сводом, вышли на пустынную улицу, по другую сторону тюрьмы, где их ожидала карета со спущенной подножкой.
– Скорее, скорее, господа! – кричал испуганный кучер. – Вы слышите, как они кричат?
Усадив Корнеля в карету первым, Ян повернулся к девушке.
– Прощай,