я не пригубил немного спирта, а мертвецки напился. Я посмотрел на нары своих соседей и обомлел. Они были пусты! Спальники, карематы, рюкзаки, оружие, даже одежда была на своих местах, но Алекса и Сержа не было. Может быть, пошли в туалет? Ага, вдвоём, за ручку. В любом случае, я решил подождать. Десять минут… Пятнадцать… Двадцать… Когда мои часы отмерили полчаса, я решительно зашнуровал ботинки. Стряслось что-то серьезное, это уж точно.
Я вышел из зимовья и огляделся. Все лыжи были на месте, стояли прислоненные к стенке. После тепла морозный воздух покусывал лицо. Скоро глаза привыкли к окружающей темноте, и я стал осматривать землю на предмет следов. Обошел зимовье вокруг. И пришел к неутешительным выводам, следов никаких не было. Наши следы по пути сюда и всё.
Я включил рацию и попытался связаться хоть с кем-нибудь, но ответом мне были помехи. Глухо, как в танке. До 60 километра связи нет. Да и потом она весьма нестабильна.
Вдруг мне почудился далекий звук. Словно заунывная песня началась и тут же оборвалась. Я обратился вслух. Тишина растекалась на множество еле слышных ночных процессов, лес жил своей жизнью, наполненный неповторимой атмосферой. Звук повторился на самой грани слышимости. Напоминал он длинный задушенный вскрик, или же протяжный вой. От страшной догадки у меня похолодело внутри. Что если с лесниками случилась беда, и они лежат где-то и ждут помощи?
Я определил примерный вектор, откуда шёл звук. Лыжи тихо скрипели на снегу. Звук не усиливался, но и не затихал. Он словно тянулся с небольшими паузами, будто тот, кто издает его, набирал воздуха в легкие. Зимовье постепенно растаяло позади. До рези в глазах я всматривался в ложбинки и овраги, надеясь высмотреть пропавших. Сколько я так шел, неизвестно, но неожиданно далеко впереди замелькали отблески костра. Поначалу это казалось обманом зрения, но чем ближе я подходил, тем свет костра был более явным. Огонь поднимался на большую высоту, озаряя широкую поляну. Около исполинского костра стояли люди, их увеличенные тени плясали на окружающих деревьях.
Я всё больше замедлял ход, не веря своим глазам. Огонь? Люди? Откуда они здесь? Придётся выходить к ним, хотя какое-то предчувствие глубоко внутри велело этого ни в коем случае не делать. Полыхающий костер был огромных размеров, вместо обычных дров, там горели толстые стволы вековых деревьев, горели с такой интенсивностью, что казались облитыми бензином. Стоило мне шагнуть на поляну, как звук резко набрал громкость, превратившись в печальную, тягучую песню. Фигуры у костра пришли в движение, от чего их тени заметались испуганными птицами. Казалось, эти фигуры водят хоровод, но весьма странным образом. Они меняли направление и темп, сужали и расширяли круг, а песня продолжала литься на одной ноте, заставляя сердце тревожно сжиматься. Всё это, резко контрастируя с окружающей тьмой, оказывало гипнотическое воздействие. Я шел к ним, не в силах противиться, подобно тому, как мотылёк летит к пламени свечи, навстречу своей гибели.
В один момент песня и танец