было светлое, от полной луны дорога струилась серебряной змейкой. Он выбрал маршрут подальше от леса, так спокойнее. Подъехав к мосту через реку Кончуру, долго стоял, прислушиваясь: идеальное место для засады татей. Достал дедов меч, символ его гордости и зависти окружающих, потому что у него был обоюдоострый клинок с длинной и изогнутой сабельной рукояткой; этот меч дед Боеслава привез после боя с мадьярами. Этим мечом можно было рубить с коня и наносить тычковые удары, более разрушительные, чем у сабли. А популярные каролинские мечи, ковавшиеся в империи Карла Великого, которые так любили викинги, просто вылетали из рук во время конного боя из-за маленькой и неудобной рукоятки. Боеслав рысью проехал до середины моста, а затем галопом выехал на разбитую повозками дорогу. Убрав в ножны меч, поехал дальше.
Впереди дорога проходила у опушки леса, который узкой полосой доходил до обочины дороги. В ельнике вспорхнули два вяхиря, видимо испугавшись приближения в темноте леса крупного животного или человека. Конь Боеслава тоже почувствовал опасность, весь напрягся и стал зло храпеть. В воздухе послышалось шмелиное гудение, Боеслав поднял коня на дыбы – и тяжелая стрела арбалета проскочила под его брюхом!
Боеслав повалил коня на левый бок и, упав в высокую траву, замер, поглаживая шею коня и ласково шепча ему на ухо: «Тише, тише». Амбал рвался в бой, но был приучен беспрекословно выполнять команды хозяина, что не раз спасало Боеславу жизнь в бою, поэтому продолжал лежать. Укрывшись крупом коня, он был неуязвим. Увидел, как две темные фигуры отделились от опушки леса и пошли к нему. Стреляли по коню, решил Боеслав, арбалет взяли, чтобы тяжелой арбалетной стрелой, называемой болтом, наверняка прострелить круп коня с плотной боевой попоной.
«Живым хотят взять, думают, что меня конем придавило. Ну, милости просим!» – приготовился Боеслав, доставая меч.
– Сотник, держись, иду на помощь!
«Ну, принесла нелегкая…» – подумал Боеслав, услышав топот коня и громкие крики Буса, скачущего по дороге во весь опор и размахивая саблей. Фигуры татей метнулись к лесу, где их, видимо, ждали кони.
Подъехавший Бус спрыгнул с коня и подбежал к Боеславу:
– Ты не ранен?
– Нет, и конь цел, – ответил Боеслав.
– Так давай этих татей догоним, а то уйдут! – кричал Бус, показывая рукой на лес.
– Сейчас важнее другое, скачем в монастырь! – Боеслав запрыгнул на коня и, подстегивая его плетью, помчался к монастырским воротам. Монастырская стража смотрела на скачки московитов с явным пренебрежением. Боеслав, подскакав к конюшне, спрыгнул с коня, а Бусу крикнул:
– Быстро собери всех наших в трапезной!
Пробежав к воротам монастырской конюшни, Боеслав зашел внутрь и стал при свете зажженных им при входе факелов осматривать коней своей дружины. Убедившись, что коней с их приезда в монастырь никто не брал, пошел в трапезную. В трапезной стояли построенные Бусом сонные ратники, держа в руках боевое снаряжение.
– Все