почти заорал он, пытаясь прикурить от дрожащей спички.
Маринка продолжала упрямо рассматривать собственные ноги и не проронила ни звука.
– Все, с меня хватит! – Воронин сорвался на крик. – Мы совершенно не понимаем друг друга!
– Я развода тебе не дам. – Женщина качнулась и подняла к нему лицо. Ее глаза были безумно усталыми. – Развода я тебе не дам, а если ты уйдешь, то я умру, – тихо повторила она и снова опустила голову.
– Я не могу так больше! – Воронин вылетел в коридор, опрокинув по дороге стул, который упал с невообразимым грохотом.
Марина вздрогнула. Словно выстрел, оглушительно хлопнула входная дверь, и Марина вздрогнула еще раз.
Воронин вылетел на улицу и помчался куда глаза глядят. Завернув в первую попавшуюся закусочную, он заказал себе двести граммов водки и снова закурил.
За соседним столиком сидела компания уже пьяненьких подростков. Четыре пацана и две грудастые, вульгарно раскрашенные девицы. Третья же, блондиночка, удивительно напомнила ему о его первой любви, и Воронин внезапно ударился в воспоминания, но тут же одернул сам себя. К чему все это?
Как там? «Все прошло, как с белых яблонь дым»? Или «с белых яблонь цвет»?
По-моему, она любила Есенина, начитанная девочка, вот только из неблагополучной семейки, как любил выражаться Воронин-старший.
«Ты достоин лучшей!» – Словно таблицу умножения, он вдалбливал эту фразу в голову своему чаду.
Иван Степанович был толст, стар, но «цену» себе знал твердо, и это знание стремился передать Воронину-младшему.
Мужчина залпом выпил водку и вышел из прокуренного помещения. И снова куда глаза глядят, домой возвращаться не хотелось. Его жена была идеальной женщиной, настолько идеальной, что от ее совершенства просто сводило зубы. Марина не пила, не курила, не сплетничала, никогда не устраивала ему скандалы, не упрекала, а только тихо и жалобно плакала, если он ее обижал. А обижал Воронин жену часто.
«Может, мне любовницу завести? – в подвыпившую голову мужчины приходили несвойственные ему мысли. – Немного любви, немного тепла, вокруг полно одиноких девушек!»
Так куда же пойти? Воронин встал посреди улицы и удивленно огляделся – мать честная, весна уже, а он и не заметил. Полно красивых девчонок, короткие юбки, длинные ноги, страстные взгляды.
Мужчина приободрился.
– В конце-то концов, – пробормотал он, покупая пиво и усаживаясь на скамейку в городском саду. – Еще не все потеряно!
Он пригубил ледяной напиток и даже зажмурился от блаженства.
«Хорошо-то как!» – успел подумать он, как к нему на лавочку подсели две молодые женщины.
– Можно? – спросила одна, маленькая и толстенькая, она напомнила Воронину деревянный брусок. Ее подруга была не намного лучше, разве что похудее.
– Нельзя, – рявкнул Воронин. – Я жду друга!
– Нахал, – пропищала толстуха, и дамы гордо удалились на соседнюю лавочку.
– Старухи. – Воронин закурил и отвернулся.
Он не любил некрасивых женщин,