такая Шейла, бабушка?
Она отдергивает руки, ее глаза затягиваются туманом недоумения, словно катарактой. Сейчас бабушка похожа на испуганного ребенка, когда сидит вот так, сжавшись в высоком кресле.
– Очень злая девочка. Они все так говорили. Злая маленькая девочка.
– Кто? Что за злая девочка?
– Так они все говорили.
Мне нужно сменить тему. Бабушка начинает волноваться. Я наклоняюсь и подбираю кусочки пазла с ковра.
– Здесь красивый сад, – говорю я, выпрямляясь и глядя мимо бабушки в окно. – Ты, как и раньше, гуляешь там каждый день?
Умственные силы покидают ее с каждым дней, однако физически с ней все в порядке.
Но бабушка все еще бормочет что-то о Шейле и злой маленькой девочке.
Я протягиваю руку через стол и крепко беру ее узловатую руку в ладони.
– Бабушка, кто такая Шейла?
Она прекращает бормотать и смотрит прямо на меня, сфокусировав взгляд.
– Я не… знаю…
– Полиция захочет поговорить с тобой в какой-то момент, но только потому, что ты была хозяйкой коттеджа, и…
На лице бабушки мелькает вспышка паники.
– Полиция? – Она в страхе озирается по сторонам, словно ожидая, что полицейские окажутся прямо у нее за спиной.
– Ничего страшного. Они только захотят задать тебе несколько вопросов. Не о чем беспокоиться. Это будет просто процедура. Для протокола.
– Это из-за Лорны? Лорна умерла?
Я сглатываю чувство вины.
– Нет, бабушка. Мама в Испании. Помнишь?
– Злая девочка.
Я осторожно отпускаю бабушкину руку и сажусь обратно в кресло. Она снова что-то бормочет про себя. Сегодня я больше ничего от нее не добьюсь. Я не должна была упоминать о трупах. Это было нечестно. Конечно, она ничего о них не знает. Откуда бы ей знать? И вместо новых вопросов я протягиваю руку и помогаю бабушке собирать пазл – в теплом молчании, как мы делали, когда я была ребенком. Сначала нужно найти края.
5
Тео тормозит на подъездной дорожке и паркует свой старый «Вольво» рядом с черным «Мерседесом» отца, похожим на катафалк. Старый, одряхлевший дом нависает над ним, словно здание из фильма ужасов, затмевая солнце и вызывая дрожь во всем теле. Тео ненавидит это место. И всегда ненавидел. Его друзья считали дом впечатляющим, когда бывали здесь – это случалось редко, он старался по возможности не приглашать их к себе, – однако унылый серый камень и уродливые горгульи, взирающие с крыши вниз, точно собираясь спорхнуть, до сих пор вызывают у него мурашки. Дом слишком велик для пожилого человека, живущего в одиночестве. Тео никак не может понять, почему отец отказывается продавать это здание. Сомнительно, что тот держится за него из сентиментальных соображений. По мнению отца, этот дом – символ статуса. Тео никогда не чувствовал необходимости хвастаться тем, что у него есть. Не сказать чтобы он располагал особым имуществом, но в любом случае он оценивает себя совсем по другим меркам. Еще одна вещь, которую его отец не понимает.
Тео входит в просторный коридор с деревянными панелями и винтовой