без исключения уставились на нее с ужасом, который ее удивил – она успела напрочь забыть, во что одета. Решив, что их расширившиеся глаза относятся к ожиданию результатов анализа, Катя на ходу развернула бумажки и громко сказала:
– А у вас тут пришло, медбрат попросил передать… Сейчас все расскажу… Ага, печень сильно поражена, высокие лейкоциты. Это у него что: вирусный гепатит или цирроз? – обратилась она к Нубису. – Тут такой билирубин, что впору орган пересаживать.
– Пересаживать?! – взвизгнул пациент, и его родные издали возгласы ужаса, как хор плакальщиц. Одна из женщин – то ли жена, то ли сестра больного – даже воздела руки, готовясь зарыдать, но Нубис разом прекратил все это резкой фразой:
– Стоп. Доктор здесь я. Сядьте и успокойтесь, не мешайте другим больным. Не обращайте внимания на Екатерину, она не вполне адекватна, – он протянул руку и вынул листок с анализами из Катиной руки.
– Почему я неадекватна? – пробормотала она. Нубис зашуршал листами.
– Хотя бы потому, что это не его анализы. Вам в десятую палату.
Больной и его родня хором издали облегченный вздох. Нубис аккуратно, но твердо взял Катю за толстый шерстяной рукав траурного платья и потянул за собой к выходу. По дороге обернулся и сказал: – Подождите несколько мигов, я ее отведу и вернусь. Ложитесь пока.
Посреди коридора Катя запуталась в подоле, но это же помогло ей обрести дар речи. Она повернулась к Нубису:
– Слушайте… кем вы меня выставляете!
– А как вы себя ведете? – ответил он вопросом на вопрос. – Сейчас вам для полноты картины только намордника не хватает. Кто вас учил так разговаривать с пациентами?
– Меня никто не учил, но я вполне в себе. И знаю, что тут нет десятой палаты, – сказала Катя. – Это его анализы.
– Я в курсе, естественно. Но анализы не для пациента, а для врача. Ваши обрывки пугающей информации не принесут ему ничего, кроме вреда, а мне затруднят лечение. И почему вы раздаете диагнозы, как на ярмарке – мы пока выясняем, что с ним такое, тут никто с простым гепатитом не лежит. Может, аутоимунное, может, паразиты… Вы же тоже врач, Екатерина, ну куда это годится, – он повел головой из стороны в сторону и даже слегка закатил глаза, что, наверное, показывало крайнее огорчение. – Что у вас с эмоциональным интеллектом?
– У меня?.. – Катя заморгала. – Не понимаю… Зачем мне на работе показывать эмоции?
Нубис посмотрел на нее как на безнадежную двоечницу, явившуюся на пятую пересдачу.
– Вы-то как раз можете свои не показывать. Но эмоции больных должны худо-бедно понимать. Поставьте себя на его место и подумайте, хотелось бы вам получить диагноз в такой вот форме? Вы, Екатерина, отличный специалист, но в разговоре – как ребенок: слова не выбираете и никого, кроме себя, не видите. Траур, я смотрю, тоже при вас, хотя я просил вас переодеться, – он кивнул на платье.
– П-при… П-при мне… – Катя оттянула шерстяную тряпку на груди. Ей вдруг странный ком забил горло, в глазах стало