телегу белым лебедем. Уяснил?
– Не совсем, – перевела ответ Миа.
– Что конкретно ему непонятно? – вновь начал заводиться Стриж.
– Он не знает, что такое «лебедь».
Суета, поднятая на центральных улицах, в ремесленных кварталах почти не слышалась. Ряды добротных каменных мастерских хранили солидное молчание, приличествующее почтенным заведениям уважаемых цеховиков. Над каждой дверью обязательно покачивался цеховой герб, показывающий, что здесь работают надёжные, проверенные люди, удостоенные чести быть принятыми в городские сообщества.
Только пустотникам было плевать на это. Ремесленные кварталы для них были лишь сложным ландшафтом местности, идеально подходящим для засады, а металлические и деревянные вывески на торчащих балках – приятной мелочью, затрудняющей работу вражеской кавалерии.
Брать Эгиля решили здесь, заманив в ловушку. Наживкой выступал Стриж в обличье демона. Ставку сделали на то, что проникший за крепостные стены демон вызовет изрядный переполох среди тех, кто отвечает за безопасность города, и ликвидировать угрозу отправят самых сильных и опытных магов. И возглавит охоту начальник городского гарнизона.
Настало время перевоплощения. Лёха, в лучших традициях оборотней, снял одежду и передал ту Мие. Для привлечения внимания и узнаваемости он решил скопировать облик козлоногого демона, встреченного когда-то в лесу.
«А я говорила, что ты – козёл! – победно осклабилась Белочка, явившись в облике ниндзя. – Сейчас приведём твоё тело в гармонию с сущностью!»
Лёха хотел было возразить, но рухнул на черепицу в агонии. Казалось, в лицо врезалась кувалда, и при этом не получалось ни закричать, ни вздохнуть. В горле что-то рвалось и булькало, не позволяя воздуху проникать в лёгкие.
Где-то, словно в другом мире, что-то спросил репликант, и ему ответила Миа. Значения слов помутневшее сознание уже не распознавало.
Дыхание ворвалось в лёгкие с утробным рыком, невозможным для человеческого горла. Сквозь круги перед глазами Стриж увидел чешуйчатые когтистые пальцы и на миг задумался, почему привычная уже трансформация оказалась столь болезненной, прежде чем догадался и ощупал лицо. Точнее, звериную харю, напоминавшую козлиную.
– Твою мать! – хотел выругаться Лёха, но вместо человеческой речи издал звук, заставивший Мию заткнуть уши, а всех окрестных собак всполошиться.
Одновременно удивлённый и восхищённый репликант спросил что-то, но эльфийка бросила короткое «потом объясню» и всё ещё морщась, спросила Стрижа:
– Идти можешь? Потому что теперь самое время бежать!
И он побежал. Уже в прыжке на соседнюю крышу он запоздало сообразил, что демон в каком-то смысле его пожалел, не став выворачивать колени назад и отращивать массивные копыта. Очевидно, резонно опасался, что носитель может не успеть привыкнуть к столь радикальным изменениям.
«Предупреждать