Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение
на самолете, поэтому решил, что для этого надо обязательно быть пилотом – логичный вывод. Всю начальную школу я собирался стать именно им. Но вдруг обнаружил, что страдаю дальтонизмом.
В моей школе учился мальчик постарше, его надежды на вступление в Королевские ВВС тоже рухнули по той же причине – лет в восемнадцать он понял, что не может отличить красное от зеленого. Все знали, что я хочу быть пилотом, и поэтому родители отправили меня к окулисту в центре Стокпорта. Я думаю, он был еще одним ротарианцем[4] – моя мать, кажется, знала его. Он достал таблицы Ишихары для проверки цветового зрения и поставил их передо мной. Профессор Ишихара разработал этот тест в 1917 году в Токио. По сути, это цветные капли – те, у кого нормальное цветовое зрение, видят, что эти капли составляют число; для тех же, кто не различает цветов, они выглядят как полотна Джексона Поллока.
В начале теста вам подсовывают нормальные картинки, но потом становится все труднее и труднее. Как будто ты снова сдаешь математику и убежден, что сдашь ее непременно на пять с плюсом. Но твоя уверенность разбивается о реальность, ты чувствуешь себя обманутым, и все вокруг подлецы. Тебе дают табличку, все нормальные люди видят на ней число 74, а такие дальтоники, как я, видят просто кучку зеленых точек на фоне красных пятен. Иногда кажется, что ты видишь что-то вроде числа 21, но даже тогда нельзя сказать наверняка. Думаю, что тот, кто способен различать цвета, посмотрит косо на сидящего рядом: какой-то странный – как можно не суметь прочитать число «74»? Нелепо же! Но именно в такой ситуации я и оказался.
Сначала все было легко.
– Четырнадцать, – уверенно сказал я.
Моя мама улыбнулась, и окулист перешла к следующему изображению.
– Шестьдесят восемь, – нерешительно сказал я и посмотрел на мать.
– Просто прочитай число, Бен.
– М-м-м, не уверен, это немного похоже на…
– Бен, просто назови число, – сказала моя мать довольно настойчиво.
– Я не уверен. Я думаю, что первое число – это два…
– Бен, не валяй дурака.
– Мам, я и не валяю.
Я снова посмотрел на таблицу.
– Двадцать один, – сказал я почти извиняющимся тоном.
Именно тогда я почувствовал, как мать стукнула меня по затылку.
– Бен, не будь таким глупым.
Она извинилась перед окулистом и взяла свою сумочку, собираясь уходить.
– Миссис Кейв, – сказала врач, – Бен – дальтоник. Он не может как следует разглядеть цифры.
Мать села, явно потрясенная.
– Так вот почему он купил зеленые брюки для школы? Он сказал, что купил серые.
Врач кивнула, и я посмотрел на нее с вновь обретенным уважением. На ней был белый халат.
– Мне жаль, Бен, – сказала мама. Я думаю, это она извинилась за то, что ударила меня, и она действительно больше никогда так не делала. Но все же, процентов на двадцать, мама расстроилась из-за того, что пилотом мне не стать. И мы оба это знали.
На выбор моей карьеры повлиял еще и ранний интерес к гольфу,