4
Алка Ковск действительно оказалась честной женщиной, но очень предприимчивой. Стоило немалых трудов отбиться от её настойчивых предложений и идей, как одинокой мамаше заработать на пропитание себе и детям. Кое-что мне понравилось, но я не спешила озвучивать, поскольку жизнь научила меня, что торопливость только вредит.
Отчаявшись уговорить меня за баснословные деньги продать рецепт блинов трактирщику, соседка переключилась на грядущий поход к градоначальнику.
– Спасибо, что предложила помощь, – искренне поблагодарила я.
– Мы же соседи, – чуть нервно улыбнулась она и поправила на голове тщательно накрахмаленный чепчик с кружевными оборочками. – Должны помогать друг другу. К тому же у меня мать овдовела. Знаю я, как непросто одной детей поднять.
Она покосилась на мужчину, который при виде нас замер как вкопанный, а затем вцепилась в мой локоть. Наклонившись к самому уху, прошептала:
– А ты не думала снова замуж-то выйти? Смотри, как на тебя пялятся… Так и дырки проделают глазюками своими бесстыжими!
– Нет, – отрезала я.
– Любила мужа, да? – Глаза Алки влажно заблестели.
– Конечно.
Я замолчала, не желая вдаваться в подробности, но соседка, кажется, умирала от любопытства.
– А какой он был? Ты вот беленькая, а дочки разные. Брюнет? Наверное, высокий и стройный. Кем он работал? Ох, прости-прости! Негоже рану тревожить. Мой вот…
Я слушала её вполуха, а сама с интересом рассматривала невысокие дома, украшенные горшками с цветущими растениями, ровные заборчики, ограждающие зелёные дворики, людское море, в которое мы неторопливо влились, когда вышли с узкой улочки на большую площадь.
Здесь было легко заблудиться. Казалось, что вот-вот тебя задавит один из тяжеловозов, тянущих гружёную повозку, или унесёт стайка одетых в одинаковые серые платья девушек, что бережно прижимали к груди потрёпанные учебники. На каждом шагу меня дёргали за руки торговки, предлагали купить зелень, ткани и чёрт знает что ещё.
Алка же крепко держала меня за руку и вела сквозь толпу к самому высокому зданию со шпилем и огромными часами на светло-рыжей башне. Маленькая стрелка приклеилась к цифре восемь, а большая подползала к двенадцати.
– Скорее, – торопила меня Алка. – Ох, сколько желающих… До вечера ждать будем!
Мы перешли на бег, приближаясь к большим кованым воротам, перед которыми уже выстроилась очередь просителей, как вдруг мне преградил путь высокий бородатый мужчина. На нём был накинут тёплый плащ, хотя утро выдалось жарким, а под правым глазом алел свежий шрам.
– Нашёл! – выдохнул незнакомец мне в лицо.
Легко оттеснил ойкнувшую Алку и, сжав, будто тисками, запястье, потащил меня в сторону.
– Пустите, – потребовала я. – Эй, что вы себе позволяете?
Люди стали на нас оборачиваться, и бородач зло прошептал:
– Даже не пытайся сбежать! – А потом громко, будто уличный актёр, заявил: – Жена, сколько раз повторять, чтобы не ходила без меня на базар? Уведут ведь мою красотку!