глаза. Что, у меня настолько грустная пижама?..
Я развернул белое подобие куртки с широкими рукавами, такие же широкие штаны. Ну, для начала – уже неплохо. Лучше, чем расхаживать голым, да к тому же – в женском обществе.
– Так кто вы такие и зачем мне нужны? – спросил я, натягивая пижамные штаны.
– Мы – твоя семья, – дрогнувшим голосом произнесла Нина Романовна. С непонятной надеждой посмотрела на меня.
А я мысленно повторил произнесенное ею слово.
Семья.
Это было… странно.
Своих родителей я не знал. Вырос в приюте, как многие мои ровесники, зачатые и рождённые по федеральной демографической программе. По достижении четырнадцати лет я должен был встать к производственному конвейеру или отправиться на сельскохозяйственные работы. Если бы мне повезло, к тридцати годам сумел бы накопить денег на первый взнос по ипотеке. Возможно, даже жениться… Но я никогда не ждал милостей от судьбы.
Я бежал из приюта, когда мне было десять. Год спустя присоединился к подпольщикам. В пятнадцать лет, после смерти командира, возглавил один из отрядов Сопротивления. А в двадцать два года получил прозвище Капитан Чейн.
– Что ж, рад познакомиться, – медленно произнес я. – Даже не знаю, как правильно по этикету в такой ситуации – представиться самому, или подождать, пока представитесь вы?
– Тебя зовут Костя, – с нажимом сказал старик. Несмотря на годы – крепкий, осанистый, с идеально прямой спиной. – Чем скорее ты привыкнешь к новому имени и забудешь старое, тем лучше.
– Я не намерен забывать старое имя, – отрезал я, завязывая штаны. – То, что я оказался здесь, не означает, что готов забыть своё прошлое.
Старик и женщина переглянулись. Кажется, я что-то сказал не так.
– На сей раз я оставлю твою дерзость без ответа, – медленно и веско проговорил старик. – Ты не знаешь, с кем разговариваешь, и не знаком с нашим семейным укладом. Но прошу запомнить: это – в первый и последний раз.
Это что – угроза? И… чем же ты мне грозишь, позволь поинтересоваться? Смертью? Домашним арестом? Или отберёшь пижаму?
Пока что я смолчал, но это – усмехнулся про себя, – в первый и последний раз. Посмотрим, что там дальше.
– Мое имя – Григорий Михайлович Барятинский. Князь Григорий Михайлович Барятинский, – уточнил старик. – Наш род – один из самых древних и уважаемых магических родов Российской Империи… Да-да, ты не ослышался. В нашем мире есть магия. – То, что в их мире существует Российская Империя (в моем растерзанная Концернами в клочья больше сотни лет назад), видимо, подразумевалось само собой. – Маги нашего рода всегда были сильны. На протяжении веков мы были надеждой и опорой Государя и Отечества. Служили ему верой и правдой. Твоя матушка скончалась, когда ты был маленьким. Тебя воспитывали мы. Твой отец, мой единственный сын – Александр Григорьевич Барятинский. Твоя двоюродная тетушка, дочь моего покойного брата, Нина Романовна Барятинская, – Григорий Михайлович повел рукой в сторону девушки, та тепло улыбнулась.
Лет