Анастасия Градцева

Трофей для хоккеиста


Скачать книгу

третьего – снова спина. Я искренне верю в то, что Костя забрал себе оставшихся двоих, потому что у меня уже нет сил. Совсем.

      Жутко ругаю себя за то, что не взяла с собой хотя бы шоколадки, дожидаюсь, пока за игроком хлопает дверь, умываю лицо, по которому стекает пот, и бессильно опускаюсь на стул, прикрыв глаза. Ломит спину, ноют плечи и болят кисти рук. Так сильно, что хочется опустить их в ванночку со льдом, чтобы остудить натруженные мышцы.

      Да уж, эта работа действительно тяжелее всего того, что я делала раньше. Но ведь и платят здесь больше! А деньги мне нужны, очень нужны, иначе моей бабушке, которая меня практически вырастила, придется переехать из красивого пансионата, где удобные кровати, милые сиделки, вкусная еда и замечательный вид из окна, в государственный интернат для престарелых. А я видела эти интернаты…

      Сама я за ней ухаживать не могу из-за работы, а хорошие сиделки стоят сейчас не меньше, чем плата за пансионат. А там хотя бы врач есть круглосуточно и реанимационный блок.

      Я слышу, как открывается дверь.

      И черт, даже с закрытыми глазами знаю, кто это. Шестым чувством ощущаю его присутствие, потому что в комнате сразу сгущается воздух, а по телу проходит странная дрожь. Но я списываю это на усталость.

      – Вы опоздали, – сообщаю я. – Мой рабочий день уже закончен.

      – Массажисты работают до последнего игрока, – сообщает мне низкий сильный голос.

      – Сама знаю, – бормочу я и нехотя открываю глаза.

      Багров стоит в дверях в одних шортах, на широкой смуглой груди блестят капельки воды, а темные взлохмаченные волосы и мрачное выражение лица делают его похожим на бандита. Особенно с его татуировками.

      Мой взгляд цепляется за знакомую змею, которая была свидетельницей моего позора, и в мозгу внезапно вспыхивает воспоминание: я обвожу языком этот рисунок, а потом впиваюсь зубами в крепкое предплечье. Как раз там, где у змеи заканчивается хвост.

      – Душно тут, – бормочу я и отворачиваюсь. – Окно надо, наверное, открыть.

      – Не надо.

      – Почему?

      – Тут кондиционер. А на улице тридцать и солнце.

      – Точно, – я смущенно закусываю губу. – Вам… массаж надо?

      Я не хочу его трогать.

      И не только потому, что устала.

      Ко всем, кто ложится на мою кушетку, я отношусь со спокойным медицинским профессионализмом. Любой красавчик, который оказывается на массажном столе, сразу перестает быть красавчиком и превращается в пациента. Я сегодня столько мужских плечей и спин перетрогала, и внутри даже не шевельнулось ничего. Но с Багровым эта система почему-то дала сбой.

      И именно поэтому мне с ним лучше не работать.

      – Плечо затейпируй, – говорит он, и я едва не смеюсь от облегчения.

      Тейп – это несложно! Тейп – это минимум касаний!

      Но едва я встаю со стула и делаю шаг к шкафчику, где хранятся мази, бинты, пластыри и тейпы, как у меня вдруг темнеет в глазах.

      Прихожу в себя от того, что моего лба что-то касается. Легкое, горячее, сухое…