если бы я знала среди кого мне придется находиться и что мне придется узнать и пережить, то бежала бы отсюда без оглядки. Но было слишком поздно, я вступила в этот ад. В место кишащее змеями, к сожалению, иначе это место не назовешь, и в этом мне еще предстояло убедиться.
– Ладно, я, Бог со мной,– снова подала голос Мэгги. – Но ты, неужели ты не могла найти другое место работы? Произнесла Мэгги, все еще глядя в одну точку на стене.
– Ты хоть понимаешь, куда ты попала? Продолжала она. – Ты можешь уже никогда не выбраться отсюда, потому как, работая на Вивьен Честертон, ты волей не волей, но обнаружишь нелицеприятные, а порой и шокирующие тайны, как самой её, так и всей её семьи. Зная это, они никогда уже не отпустят тебя отсюда. Разве только умалишенной, которой никто и никогда не поверит о том, что здесь происходит. Эта семья обладает безграничными возможностями, у них повсюду связи и везде свои люди. Начиная от простого человека, который может по одной только указке пальцем следить за тобой повсюду, до полиции и медицинских учреждений, где подстроят любой диагноз и зафиксируют любую справку и все это влияние денег. Очень большая сила денег.
– А как ты сюда попала? Спросила я Мэгги, остановившись в ожидании.
– Так просто, как ты понимаешь, в этот дом не попадешь. Оказывается, как бы это не звучало странно – даже ад, не всем открывает свою дорогу, а только, похоже, избранным, тем, кто может без конца терпеть этот вертеп.
И видно, мы с тобой оказались одними из них, раз он выбрал именно нас.
– Моя мать, – начала Мэгги, снова погрузившись в задумчивость. – Еще задолго до этого работала у семьи Честертонов. Иногда мне кажется, что они из поколения в поколение выращивают для себя людей и носят в своем чреве себе подобных. По словам моей, матери, она забеременела от одного человека из прислуги в доме семьи Честертонов, а когда её живот уже был виден, они не выгнали её с работы, как предполагается во многих богатых семьях, а отправили в какую-то отдаленную деревню, где она меня и родила. После этого, она сразу вернулась к ним на службу, меня же оставили вскармливать одной няньке, весьма опытной женщине в этом деле. Я росла почти, не видя, матери и уж совершенно не знала о существовании отца. В особенности, кем он был и существует ли вообще на этом свете.
Изредка мать навещала меня, но это было не более чем раз, а может и два раза в месяц, она по-прежнему работала у Честертонов. По природе своей она была очень молчаливым и замкнутым человеком. От нее было невозможно добиться каких-либо ответов о семьи Честертонов, как и о многом другом. Когда я подросла, меня начали готовить к работе в этой семье, как ты понимаешь в роли прислуги. Когда же мне исполнилось семнадцать, я приступила к своим обязанностям. Моя мать ни разу не обмолвилась мне о каких-либо тайнах этой семьи и это, я считаю, было, её самой большой ошибкой, потому что она не подготовила меня к тому, что меня здесь может ожидать.
Спустя несколько месяцев, после того как я приступила к своей работе в этом доме, на меня стал посматривать