ты можешь просто расстаться. Просто разойтись и начать новые отношения. Ты ещё не запрограммирован на уничтожение. Но дальше… ты начнёшь разрушать всё, что будет тебе попадаться под руку. Ты будешь их ненавидеть. Ты будешь искать их недостатки, пороки, подлые проступки. Ты станешь чёртовым сыщиком! И это большая проблема, потому что ты больше не сможешь получать полноценного удовольствия от отношений. Они станут бесполезной пристройкой к твоему алкоголизму. Любовь умрёт. Ты убьешь её.
Отец всё равно не забудет твой поступок. Годами он станет терроризировать тебя армией. По началу ты станешь объяснять, мол: «Ничего, сейчас еще пол годика, и сам удивишься, каким я стану успешным». Не станешь. Прости меня, дружище. Не станешь. Отец будет вспоминать этот день, когда ты позвонил и сказал, что не поедешь в военное училище. Он никогда не сможет этого принять. Он никогда от тебя не отвяжется. Сейчас тебе кажется, будто это мелочи, но, поверь, когда ты не сможешь показать ему результат своего пятилетнего пути – тебе самому станет страшно. Ты и сам будешь себе не рад.
Университет пройдёт. Пройдут ещё одни бессмысленные отношения. Пройдёт ещё одна операция на плечо. И однажды ты проснёшься в такой жутком, таком непоправимом отчаянии: «Господи, что же я наделал!», – но будет уже поздно. Никакой Аньки уже не будет и в помине. Никакого светлого университетского будущего не будет маячить на горизонте. Ни в какой спорт ты не вернёшься через месяцок. Ты будешь слишком старым, слишком больным, слишком «умным» для того, чтобы начать жить по-человечески. Никакие книги тебе не помогут. Книги отвечают на те вопросы, которые мы им задаём, но согласись: вопросы бывают разные. Я уже столько лет штудирую всю известную литературу с вопросом о смысле жизни. И у меня до сих пор нету ответа на этот вопрос. А тебе сейчас интересно: чем ты займёшься сегодня вечером и куда вы пойдёте с Анькой. Ты чувствуешь разницу?
Я понимаю, сейчас тебе кажется, что всё ещё впереди. Что молодость бескрайняя, здоровье нескончаемое. Шансы выпадают каждый день, мечты сбываются, надежды оправдываются… но обожди. Скоро ты встретишься с отчаянием. Школа закончилась. Время пошло против тебя».
И он мне скажет, на белом глазу: «Вау, это у вас такой снюс в две тысячи двадцать втором году, а дашь попробовать? В смысле я не женюсь на Аньке, ты что мужик – я уже всё спланировал, полный порядок, после поступления съезжу в Энгельс, а потом начну свою новую успешную жизнь». А я отвечу: «Да, Вань, ты всегда так говорил. Сколько я тебя помню. До восемнадцати лет. Завтра первый миллион, послезавтра Дон Периньон. Но сегодня, тебе придётся пересмотреть свои планы. То, что я тебе рассказал – чистейшая правда. Это я ещё не затронул две тысячи девятнадцатый год, но об этом позднее…».
И тогда, взвесив все «за» и «против», осознав, что единственное, что мешает ему поехать в военное училище – это всего лишь Анька, он скажет: «Хорошо, мужик. Даже если так. Даже если я в понедельник поеду на абитуру. Даже если я не соскочу с этого поезда… что тогда станет