в ответ на мою просьбу кивнул, и вскоре перед нами появились новые порции бодрящего напитка, что, учитывая позднее время (шел третий час ночи), было особенно приятно. Не сговариваясь, мы с Соней залпом выдули по второй порции. Теперь можно было отвечать на все вопросы.
А вопросы были вполне стандартные и обычные: зачем прибыли, у кого остановились (адрес, ФИО, телефоны), как очутились в два часа ночи на аллее набережной, кто первым заметил труп, не встречали ли людей по дороге к злосчастной скамейке, и все в том же духе.
После того как из наших четких и ясных ответов комиссар узнал, что мертвый человек на скамейке при жизни был нам знаком, последовала новая порция вопросов: откуда мы его знаем, его ФИО, возраст, род занятий, а также – неизвестно ли нам, каким образом он попал в Монтре, с какой целью и где остановился.
Разумеется, с самого начала слово взял я, изложив историю нашего с Савелием знакомства: как он подскочил к нам, едва мы оказались на перроне Женевского вокзала, как представился солистом балетной труппы театра «Снежинка» города Санкт-Петербурга, приглашенным для участия в фестивале «Богема» в Монтре, как дико обрадовался, узнав, что мы отправляемся туда же и немного ориентируемся на местности, чтобы без проблем добраться до этого таинственного Монтре – это слово Савелий произносил с восторженным придыханием.
Я достаточно подробно передал весь наш разговор, а точнее – бесконечный монолог Савелия в поезде и то, как парень плакался нам, что ему негде остановиться в Монтре, а в кармане – ни гроша. При этом я в очередной раз ощутил болезненные укусы совести, но комиссар, как классический европеец, активно поддержал наш здоровый эгоизм.
– Странный парень, – удивленно приподнял он свои густые брови. – О чем он думал, отправляясь на фестиваль? В первую очередь нужно было забронировать номер в каком-нибудь недорогом отеле.
Сами понимаете, я не стал читать полицейскому лекцию о том, что ежемесячного дохода среднего статистического россиянина не хватит даже на дорогу в Швейцарию, не говоря уже о бронировании номера в самом наискромнейшем отеле. Я просто без лишних эмоций выложил всю информацию, полученную нами от Савелия Уткина, включая совет его бывалого приятеля ночевать на скамейках набережной, после чего слово взяла доселе сладко зевавшая у меня под боком Соня.
– И, между прочим, этот Савелий стал самой настоящей звездой открытия фестиваля, – проговорила она, лениво похрустывая пальчиками, расправляя затекшие плечи. – Видели бы вы, комиссар, как он парил над сценой под волшебную музыку балета «Щелкунчик»! Настоящее чудо.
Комиссар с интересом посмотрел на нас, немедленно ухватившись за конкретный факт: труп танцевал партию из балета «Щелкунчик». «Щелкунчик»! – комиссар даже щелкнул пальцами, словно сделал великое открытие.
– Теперь понятно, почему убитый был столь странно одет. – Он укоризненно покачал головой. – А ведь я бывал на этом балете в детстве, а также, помнится, очень любил одноименный