наедине…
И как же тебе, спустя столько лет, удалось меня разыскать?
– Твоя наивная супруга не догадывалась о наших с тобой отношениях. Мы на всякий случай обменялись с ней телефонными номерами. Она никак не могла вспомнить свои последние цифры и поэтому назвала номер твоего мобильника. Мне очень нравилось с ней беседовать. Она способна поддержать любой разговор…
– Да, она весьма общительная женщина. Иной раз даже чересчур общительная… – без тени смущения произнёс я. – Но если, Танечка, ты решила с ней поболтать, то сейчас ничего не получиться. Она буквально сегодня утром улетела на Мальдивы. Придётся перезвонить чуть позже…
Отлично зная женщин, способных простоять возле одного прилавка по тридцать минут, и которые не успокоятся, пока не обойдут все ближайшие магазины, я проницательно подметил:
– У меня накопилось слишком много рутиной домашней работы, но сейчас планирую прогуляться по городу…
Практически я не успел договорить, как на том конце телефонной связи сначала послышалось тихое сопение, затем раздался тот же взволнованный голос:
– Павел Николаевич! Мне нужны именно вы… – вновь перейдя на официальный тон, сказала Лихачёва. – Я знаю, что вы очень занятой человек. Неловко вас беспокоить, но возник щепетильный вопрос…
– В таком случае, внимательно слушаю, – высокопарно изрёк я, но тут же более мягко добавил: – Единственная просьба…
– Какая? – поспешно поинтересовалась она.
– Когда-то мы были хорошими друзьями. Не стоит устанавливать искусственную преграду в наших отношениях. У меня о тебе остались приятные воспоминания. Надеюсь, это взаимно?
– Ну, конечно…
– Тогда, давай больше не будем разговаривать друг с другом с явным отчуждением…
– То есть?
– Ты для меня навсегда останешься милой сердцу Танюшей, а я бы хотел быть для тебя попросту Павлом, и никаких Николаевичей…
– Мне как-то неудобно… – замялась она. – Всё ж таки уважаемый человек! Высокая должность, солидное положение в обществе…
– Как сказано в одной из заповедей Моисея, «не сотвори себе кумира!» – процитировал я. – Что означает: не поклоняйся слепо кому и чему-либо, как идолу.
Несколько секунд Лихачёва обдумывала мои слова, но не стала выяснять моё отношение к современной религии.
– Я бы ни за что не решилась тревожить тебя по пустякам… – словно оправдываясь, сказала она.
– Слушаю очень внимательно…
– У нас несчастье…
– Если в моих силах, как говориться, чем смогу…
– Ты же работаешь в уголовном розыске?!
У меня запершило в горле. Кем только ни представлялся наивным женщинам, но всего лишь однажды изобразил из себя следователя. Да и то получилось как-то необдуманно, я бы даже сказал, спонтанно.
– Служил, Танечка, оперативным сотрудником в этой правоохранительной системе. Служил, голубушка… – не моргнув глазом, солгал я.
– Сейчас уволился?
– Уже полгода как занимаюсь другими делами.