его вырубили профессиональным приемом. Это очевидно хотя бы потому, что он находился не в полной «отключке» и некоторое время слабо фиксировал окружающую действительность, хотя и не мог сказать в точности ничего про маршрут движения.
Видимо, где-то через час после нападения машина остановилась, и дальнейшего Калмыков уже не помнил. Сколько он уже находится здесь? Несколько часов? Несколько суток? И, главное, кто эти люди?
Нападение совершено грамотно. Работала, безусловно, какая-то специальная команда. Это, само собой, не бандиты с большой дороги. Да и для чего гангстерам нужен полковник? Выкуп предложить его семье, вытребовать скромную полковничью зарплату? Ответ очевиден – похитителям требуется иное. Информация, которой обладает Калмыков. Но и тут полная неясность.
В последнее время он не имел практически никакого отношения к таким материалам, которые хоть в какой-то мере можно отнести к разряду секретных. Обычная штабная работа, армейская рутина. Самые важные сведения содержались в потертом портфеле, ныне оказавшемся в руках нападавших. Но, как говорит в таких случаях двадцатилетняя дочка Калмыкова: «Это не супер, папа!» Кому нужны данные о планируемых через месяц учениях? О них даже в киевской армейской газете писали. Чушь несусветная! Для этого, кстати, полковник и приехал на территорию бывшего Полигона. Здесь очень удобно разместить замаскированный штабной пункт, откуда можно вести контроль за действиями подразделений.
Он вспомнил, о чем размышлял, сидя на краю проселочной дороги. И вдруг вздрогнул. Нехорошая мысль светящимся метеором пролетела по его сознанию. Полигон…
Калмыков являлся одним из немногих людей, кто получил закрытую информацию о производимых здесь в прежние годы испытаниях. А вдруг необходимы как раз эти материалы? Только кому? Кому и для чего?
Полковник пошевелился, приподнялся на локтях, ощутив при первом движении, как пульсирующей болевой точкой отозвалась правая часть головы. Судя по всему, он находился в каком-то подземном бункере. Пол холодный, каменный. Калмыков кашлянул. Любые звуки распространялись здесь с относительной гулкостью. Значит, помещение не очень большое. Наверное, его площадь примерно соответствует размерам столовой в родной войсковой части.
Калмыков встал, сделал несколько шагов наугад. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…
Стоп! Он уперся рукой, которую, как слепец, протянул вперед, в шероховатую преграду. Тяжело присел на пол, нащупал пальцами какую-то ветошь, оперся спиной о стену. Да, никогда полковник не попадал в подобные переделки. А в сходных условиях находился только в курсантской юности, когда сидел за самоволку на гауптвахте военного училища.
А ведь вот в чем может быть дело! Он когда-то участвовал в работах по обустройству нижних ярусов подземных сооружений около Центра управления Полигона. И знал лучше многих схему расположения коллекторов. Господи,