метафорически, в виде политических, экономических и культурных процессов.
Я писать пока что отказался. Меня сразу понесло в какую-то нехорошую степь, потому что имею наклонность к глобализации.
Мир, как известно любому, есть жопа, и Иисус Христос не советовал его любить. Как всякая порядочная, хотя бы и многократно поротая жопа, он разделен на два полужопия. Россия, обреченная на синтез западной и восточной половин, есть даже не жопа, а самая жопа, то есть отверстие.
Поэтому противопоставление Штольца Обломову мне кажется немного натянутым. Ведь если Штольц – Запад, то Обломов никакой не Восток, он есть самая дырка, и вот с ней-то Штольцу приходится иметь дело.
Приехать сюда с автокарами, компьютерами, асфальтоукладчиками… вложить инвестиции – ну, понятно.
Современность требует от этих двух персонажей супружеских отношений. Они должны сочетаться однополым браком где-нибудь в Амстердаме. Но брак этот будет заведомо бесплодным, ибо все старания Штольца отправятся в…
Большая прогулка
Совершенный, как принято выражаться в сетевой среде, лытдыбр – то есть будто бы ни о чем. Откровенно говоря, стоял еще июнь. Так что я поторопился с августом. Но не все припоминается и записывается сразу, на свежую голову.
Сегодня – то есть уже вчера – в очаровательной компании гулял по Невскому, как и подобает уважаещему себя литератору. Видел много интересного: Казанский собор, Аничков мост, Адмиралтейство, Генеральный Штаб, Зимний Дворец и Неву. Впечатлений теперь хватит на целый год. Очень понравились кони Клодта. Долго искали у них на яйцах зашифрованные портреты Наполеона. Не нашли. Возможно, Наполеон вовсе не там, а на Медном Всаднике, но мы там не были – это раз, а во-вторых – курсанты ему и так ежегодно полируют яйца из хулиганских побуждений, то есть не Всаднику, а его коню, и яйца эти существенно уменьшились в размерах, а скоро исчезнут совсем, и будет мерин, что ли.
Сам Всадник, одетый в камзол, шатался по мостовой и приглашал совершить экскурсию в город своего родственника Павла.
Фотографировался возле ограды Катькиного садика. Садик закрыт – видимо, на просушивание, потому что там, как гласят питерские легенды, собираются гомосеки. Я пока не видел ни одного, потому что не искал.
Возле Зимнего Дворца, как и полагается при Зимней твердыне, пошел небольшой приятный снежок. Обратно ехали на автобусе за десять рублей, очень понравилось.
Помимо Петра в камзоле, по Невскому шлялась нарядная несъедобная пища: переодетая Пицца, очень кругленькая, на тоненьких ножках, с нашитыми грибами и помидорами. И один Духан, который вдруг взял и побежал вприпрыжку. Это он приманивал едоков отведать его, исполинского Духана, догнав и поймав.
Видел реки Фонтанку, Мойку и канал Грибоедова. Впечатления сдержанные. Вернулся домой, на проспект Стачек, и там, как ни странно, ничего не изменилось, разве что кот насрал, да распахнулась недоломаннная дверца шкафа.
Дух наш – молот
Скорбный я человек. Вот захочется