на спинку и закрыл глаза. Сделал вид, что ее слов не расслышал. Мне только «возвышенных чувств» не хватало! Бежать, и поскорее…
Перед Михаилом Ивановичем Мережко, следователем городской прокуратуры, стояла нелегкая задача. По прямому распоряжению прокурора явным бандитским разборкам на даче надо было придать характер банальной бытовухи. Двойное убийство, один тяжелораненый. Огнестрелы из ранее засвеченного оружия, убит сын председателя районного совета депутатов. Сделать из этого бытовуху нелегко, но можно, бумага все стерпит. Главное – не привлечь областную прокуратуру, а то хлопот не оберешься. Михаил Иванович понимал это прекрасно и полностью поддерживал начальство. Дело в принципе, можно было считать раскрытым – убийца сознался. Только ментовский следак Хром чего-то мудрил. Как назло, именно он в тот день дежурил и с первой бригадой выезжал.
Ну что человеку надо? И там несоответствие нашел, и здесь. А когда оно гладко бывало? Более того, опросил соседей, а там ближайшие за двадцать домов живут, пенсионеры, и они якобы видели бегущего по улице человека. Он бежал в сторону места происшествия за несколько минут до неясных хлопков. Описать не смогли – далеко находились и не обратили внимания. И не вспомнили бы, если бы посланный Хромом опер их не разговорил. А туда ли бежал, а был ли он на самом деле тот бегун – неизвестно. Вполне могло померещиться старикам.
«Вовремя я забрал дело, а то еще что-нибудь накопал бы», – думал Мережко, заполняя бумаги. Хром отличался умом, въедливостью, скрупулезностью, стремлением найти и, главное, наказать преступника. На судах выступал охотно, доказывая свое. За ревностную службу его ценили, но, как говорится, всему свое время и место. «Нужные» дела у него просто забирали. Попсихует и плюнет – выше головы не прыгнешь. Склонностью к возмущенным рапортам и битью головой о стену он не отличался.
Признание есть, улики в целом подтверждают признание, нужная баллистика скоро будет, определят вменяемость обвиняемого – и в суд. Дело закрыто.
Михаил Иванович облегченно откинулся на спинку стула с мягким толстым сиденьем. Геморрой не давал покоя, надо было сдаваться эскулапам. Боязно.
Три дня пролетели незаметно. В свободное от тренировок или просто прогулок по лесу время я сидел в Интернете или пропадал в астрале. Зина раз в день забирала у меня ноутбук, общалась в соцсетях и возвращала обратно. Интерес к Всемирной паутине я объяснял попыткой найти себя. По-моему, она этого боялась, но не препятствовала. Главное, что я дома, остальное – потом. Ловя на себе ее взгляды, я мрачнел. Права Фиона, девочка ждала. Без кокетства. Я же не желал ее обнадеживать. Для нее это серьезно. Поэтому я и предпочитал лесное одиночество, регулярно проверяя округу свободным сознанием, и на сигналку Силу теперь не жалел. И все время, не переставая, думал о том, как решить проблему Славика. В последнее время стал склоняться к мысли, что, пожалуй, придется привлекать Сергея, чего очень не хотелось.
Похороны