знакомы, – зачем-то повторил Колька и пожал грубую мозолистую руку соседа.
Пока пан Тадеуш показывал мальчику дом, успел рассказать, как бороздил моря в свои двадцать с небольшим. Рассказал, как много лет назад приехал из Польши и купил вот эту самую дачу, где теперь и жил круглый год. Рассказал о доме, который стал для него родным. Он был скромным, одноэтажным, квадратов пятнадцать, не больше. Из мебели стол, стул и диван у окошка. В углу маленький холодильник и радиоприемник. В точности такой, как у бабушки с дедушкой, отметил Колька.
На полу вязаная дорожка из разноцветных лоскутов, на стуле рыболовная сеть, на стенах фотографии молодого моряка Тадеуша, трос, скрученный в кольцо, прибитый на гвоздь деревянный кораблик. На подоконнике стоял маяк, смастеренный самим паном Тадеушем из деревяшки, гвоздя и краски. На окошке простые цветастые шторы, от которых пахло порошком.
– У вас тут уютно, – сказал Колька.
– А как же ж иначе? – улыбнулся пан Тадеуш, – в доме должно быть уютно, Николай Петрович, чтобы жить было хорошо.
Колька широко улыбнулся, оголив белые зубы. Никто еще его не называл Николаем Петровичем.
– И маяк у вас красивый, – маяк Колька заприметил сразу, как они вошли в дом.
Сосед прошел к окну и взял маяк. Он был неровным, кое-где потрескавшимся, но каким-то особенным.
– Держи, Николай Петрович, – пан Тадеуш протянул маяк Кольке, – будешь в своем городе вспоминать старика Тадеуша.
Колька взял маяк в руки. Он был теплым от солнца, что падало на него через окно.
– Спасибо, – обрадовался Колька подарку, – а не жалко вам вот так просто отдавать такую красоту?
– А разве может быть жалко хорошим людям добро делать? – пан Тадеуш подмигнул, отчего морщинки вокруг глаз стали еще глубже и заметнее.
Лицо у него было доброе, улыбка наивная, почти детская, а голос негромкий и приятный.
– Вы всем новым знакомым так просто отдаете подарки? – поинтересовался Колька.
– Разве что таким любознательным и увлеченным, как ты, – усмехнулся моряк, – глаза у тебя горят, Николай Петрович, когда на маяк смотришь. Небось, подумываешь стать моряком? – пан Тадеуш прищурил глаза, а Колька вздохнул.
– Если бы, – обреченно ответил он, – мама с папой хотят, чтобы я стал юристом или финансистом. Дедушка думает, что мне стоило бы пойти в медицину и стать хирургом. А бабушке нравится профессия учителя. Она ведь раньше преподавала в школе литературу.
– А сам-то ты кем мечтаешь стать?
– Моряком, – тихо ответил Колька, будто боясь, что кто-то еще кроме него и пана Тадеуша услышит его, – но только это неважно.
– Важно! – воскликнул пан Тадеуш, – еще как важно, Николай Петрович!
Колька помотал головой.
– Вряд ли мои родители разрешат мне… – он не успел договорить.
– Только то и важно, – продолжал пан Тадеуш, – мечта – вот главный двигатель всего. Она делает тебя счастливым, особенно тогда, когда сбывается. Даже когда все