в доме никто не мог его знать?
– Это в точности говорю, никто.
– Хорошо.
Михаил после разговора все же поднялся на пятый этаж по грязной лестнице, на которой словно на толкучем рынке выставлен то ли ненужный хлам, то ли вещи, которые негде пристроить в комнатах. Ничего нового Жуков не узнал: приходил Еремеев поздно вечером, вставал рано утром, никто у него не бывал, гостей не водил, жил одинокой совой, говорил мало, иной раз даже не здоровался, так все молчком да тишком.
Глава седьмая. Наставления воскресного дня
Без пяти минут три пополудни Путилин находился в приёмной помощника градоначальника генерал—майора Козлова. В воскресный день она была пуста, только адъютант томился от безделья, перекладывая на столе бумаги с левого края на правый. На его лице появилась улыбка.
– Добрый день, Иван Дмитриевич!
– Как он? – поинтересовался настроением вышестоящего начальства.
– Я бы не сказал, что плохое.
– Понятно.
Адъютант поднялся из—за стола и на ходу бросил:
– Доложу о Вас, – и скрылся за дверью.
Через некоторое время появился вновь.
– Прошу, – ступил шаг в сторону, пропуская меня.
Александр Александрович сидел за большим столом, посередине которого возвышался пегас, грозящийся каждую минуту вспорхнуть крыльями и улететь в пасмурное петербургское небо. Иван Дмитриевич знал, этот чернильный прибор подарил помощнику градоначальника Его Величество Александр Николаевич за усердную службу на пользу государства. За спиной генерал—майора возвышался и сам Самодержец в ладно скроенном гвардейском мундире, смотрел выразительным картинным взглядом начальника сыскной полиции, словно в самом деле лично присутствовал на аудиенции, которой Путилин, однако, не просил, но был настоятельно приглашён.
– Добрый день, Иван Дмитриевич! – приветствовал начальника с улыбкой на лице господин Козлов. После того, как в столице должность обер—полицмейстера с Божьей милостью устранена и переименована в апреле сего года в градоначальника, присутствию данного ведомства прибавилось дел.
Хотя улыбка и освещала лицо Александра Александровича, но на нем появилось выражение крайней усталости, глаза не сияли тем молодецким блеском, с которым он отпускал весьма фривольные шутки.
– Присаживайтесь, – указал на стул помощник градоначальника.
– Благодарю! – в ответ сказал Путилин и с удобством устроился на предложенный стул. Если получать очередную порцию нелицеприятных слов о службе, так хотя бы с определённым комфортом. В руках держал чёрный кожаный портфель, в котором находятся необходимые в таких аудиенциях документы.
– Иван Дмитриевич, я не буду интересоваться ходом расследования ночного происшествия, – после этих слов господин Козлов сжал губы так, что они побелели, затем продолжил, – ибо знаю, как трудно начинать следствие с неизвестного трупа, но возникают некоторые неотложные вопросы по службе.
– Я слушаю, – стушевался Иван Дмитриевич, называть