нарисовал портрет. Да ты знаешь, сколько в Горьком таких брюнеток «с волосами до пояса»? Тысячи, десятки тысяч. Ну, все, беги на посадку. И дай тебе Бог хорошую жену. Если не эту Галю, то другую, но не хуже.
Они обнялись крепко, по-мужски. Александр-таксист, не стесняясь, вытер рукавом слезы.
– Когда надумаешь здесь появиться, позвони. Встречу, обмозгуем, где и как искать красавицу. И вот еще что. Сейчас развелось полно художников, которые рисуют портреты с живых людей. Пусть сделают ее портрет с твоих слов. Постарайся описать ее как можно точнее. Сфотографируй то, что они нарисуют, и пошли мне. Я размножу фотографию и дам задание своим друзьям таксистам, чтобы высматривали Галю. Ну, прощай!
В самолете Александр пытался сосредоточиться и обдумать предстоящий разговор с мамой, который – и он это прекрасно понимал – будет для обоих не просто нелегким, а по-настоящему тяжелым. Но «репетиция» разговора не получалась: мысли сбивались, появлялись какие-то совсем ненужные слова и выражения, будто оправдывающие его за неудачную поездку. Поэтому, сойдя с трапа самолета, он тут же из аэропорта позвонил Вере Ивановне, разговор с которой ему представлялся простым. Поздоровавшись, он справился о ее здоровье и сообщил о своих безрезультатных поисках. И когда заговорил о случайной встрече с Галей, вдруг услышал в трубке взволнованный голос молчавшей до этого Веры Ивановны:
– Саша, я знаю, что вы видели Галю.
Александру показалось, что он ослышался.
– Вера Ивановна, в аэропорту шумно. Пожалуйста, повторите, что вы только что сказали.
– Я сказала, что знаю о том, что вы встретились с Галей.
– Но этого не может быть, простите… Об этом знают только четверо: Галя, я, этот жених – или кто там сидел за рулем – и еще таксист, который подвез меня в горьковский аэропорт. Больше никто.
– Так вот, за рулем сидел, как вы выразились, «этот жених», то есть Игорь. Он позвонил мне час назад. И по-моему, с удовольствием рассказал о том, как сбил вас своей машиной. Я была поражена и страшно возмущена, хотела положить трубку, но сдержалась и спросила, кто дал ему номер моего телефона. Думая, что он узнал его от Варвары Яковлевны. Как-то нехорошо похихикивая, он ответил, что номер телефона ему сообщила Галя и что она уговорила его позвонить мне. И опять же, якобы Галя просила передать вам, чтобы вы больше не появлялись в Горьком. Я вышла из себя и почти закричала, что она не могла так сказать и так себя повести. Даже хотела бросить трубку, но он вдруг попросил меня дослушать его. Галя, сказал он, хорошо знает характер этого пермского дружка и уверена, что рано или поздно он все равно найдет вас и вы познакомитесь. И как бы между прочим добавил: «Я назначен представителем Горьковского пароходства, по заказу которого в Бойценбурге, в Германии, строится речное судно. Командировка продлится около года. Представитель обязательно должен быть женатым человеком. Поэтому в ЗАГСе нам пошли навстречу, зарегистрируют нас послезавтра. И на следующий день мы с Галей вылетаем в Бойценбург». Хорошо, сказала я, дайте трубку Гале, я хочу попрощаться с ней. Он растерялся,