Русский диссонанс. От Топорова и Уэльбека до Робины Куртин: беседы и прочтения, эссе, статьи, рецензии, интервью-рокировки, фишки
так называемой женской прозы, хотя это определение весьма спорно. Вас бирка «женская проза» не смущает? В просторечии «ЖП».
Виктория Токарева: Нет. Знаете, я читаю сейчас одного автора-мужчину, молодого… так вот, у него абсолютно женская проза. А иногда женщина мыслит, как мужчина. Вот Марина Цветаева: у нее склад ума был отчетливо мужской. Она гениальна и писала не по-женски, так скажем. Разница же в основном в теме книг у разных полов! «Тоска по идеалу»: так критики определили меня… Да, писательницы чаще всего отражают мир по части любви и тоски по идеалу, писатели же отражают этот же самый мир более объемно. Многие писательницы думают, будто женская литература – это какая-то ограниченность, недостаточность, а я – нет. «Наличие больших собак не должно смущать маленьких собак, ибо каждая лает тем голосом, который у него есть», как писал Чехов. Лаю я очень хорошо, а кто и что говорит, мне абсолютно все равно. Вокруг нас вообще очень много дураков – да и они должны быть, так как если не будет дураков, то будет непонятно, кто тогда умный!
Н. Р.: У вас музыкальное образование, но музыку вы оставили, поступили во ВГИК не без помощи Михалкова…
В. Т.: Михалков мне помог по тем самым причинам, по которым меня не взяли во ВГИК. Курс набирала Катерина Виноградская, а она вообще не любила женщин – меня отстранила, так как мне было 24 года: модная, молодая, привлекательная – ей казалось, что такие экземпляры вроде меня ни на что не способны.
Н. Р.: Свой первый рассказ «День без вранья» вы по совету Войновича отнесли в журнал?
В. Т.: Да, Войнович сказал, что если бы нашел этот рассказ на улице, то тоже бы его отнес! Это был журнал «Молодая гвардия», 1964 год, начало пути… «День без вранья» быстро напечатали.
Н. Р.: Вы работали с множеством режиссеров: кто и чем больше всего запомнился?
В. Т.: Я работала с самыми разными – были и режиссеры-пораженцы. Один из них, Вячеслав Криштофович, был дисквалифицирован, так как якобы снял что-то неудачное. Но он сделал фильм по моему рассказу «Инструктор по плаванию» и стал знаменит! Я написала для режиссера Александра Серова в соавторстве с Георгием Данелией «Джентльменов удачи»: после этого Серов тоже стал знаменит! Какой-то сценарий я написала для режиссера Алексея Коренева – и после этого он снял фильм «Большая перемена», который успешно идет до сих пор. То есть я существовала как удобрение для скудной почвы – все со мной расцветали пышным цветом. Данелия, конечно, исключение… После Данелии я ни с кем не могла уже работать: он был очень талантлив, а у всех остальных радиация таланта была куда меньше.
Н. Р.: Ваши самые известные сценарии – «Джентльмены удачи», «Мимино» и «Шла собака по роялю»: в чем секрет массового успеха?
В. Т.: «Шла собака по роялю» Грамматикова – знаете, этот фильм мне категорически не нравится. Вот если бы его снял Данелия, это могли бы быть еще одни «Джентльмены удачи»! Природа юмора у всех разная. Одному кажется смешным то, что другому смешным совсем не кажется, а у нас с Володей Грамматиковым природа юмора очень разная.