такая родная и любимая, выглядела теперь беззащитной – сейчас Хабибулин скажет, что она никуда не годится и даже бесплатно её никто не возьмёт.
– Квартира отличная, но в таком состоянии мы её хорошо не продадим. Предлагаю вложиться в ремонтик. Или снизить цену. Других путей я не вижу.
– Но ведь все сами предпочитают делать ремонт.
– Под себя, да, я знаю. – Хабибулин вздохнул так глубоко, что маска на миг прилипла к его губам. – Но при этом покупать предпочитают с ремонтиком. Тайна психики! Мы чуть-чуть, вот здесь и здесь, поклеим обои, это всё выбросим (он обвёл широким жестом бабушкину мебель, каждую трещинку на которой я помнила, как Земфира в известной песне), тут поставим недорогие, но стильные интерьерные объекты. И обязательно нужен запах свежей выпечки, это влияет на продажи!
– Ой, ну не знаю, – испугалась я. – Я и свежая выпечка так далеки друг от друга!
Хабибулин на сей раз строго сверкнул очками:
– Для такого дела сблизитесь.
– И я не готова выбросить бабушкины вещи.
Странно, до этого момента я не задумывалась о том, что с ними придётся расстаться. Видно, я и впрямь непрактичная.
Юрий Маркович снова тяжело вздохнул.
– С вещами чужих бабушек квартиры тоже покупают, конечно. Но цена будет другая, поверьте, Елена Дмитриевна. Вы возьмите что-то себе на память, ну вот это например, – он показал пальцем в перчатке на бабушкину любимую фарфоровую статуэтку, мальчика с собакой. – Вещь ценная (не поручусь, но вроде бы он под маской улыбнулся, глаза, во всяком случае, сощурил). А остальное… Ну что тут сделаешь – человек рождается, человек уходит. Вы же врач, сталкивались, наверное.
Мне вдруг расхотелось переезжать в Москву. Я подумала, что родители, наверное, правы – надо перебраться сюда, на Мам-Сиб, и жить среди бабушкиных вещей, хранящих её запах.
И сразу же поняла, что на это не способна.
– Давайте вы ещё подумаете пару дней, – уговаривал меня Хабибулин. – А потом позвоните, и мы всё обсудим, окей?
Это «окей» прозвучало так инородно в его устах, что я вздрогнула, как от неожиданного тычка в спину. А потом, конечно, кивнула.
И решила посоветоваться с Таней.
У меня много подруг. Друзья м.р. тоже есть, но женщин зримо больше – они надёжнее и с ними нет опасности влипнуть в историю (от одной такой истории я лечилась год, как от эмоционального ожога третьей степени). Женщины вообще лучше. Как-то мой коллега, накатив, хвалился романами – о, мне каждый раз попадаются офигенные девки! Одна другой лучше! Меня взбесило, конечно, слово «девки», но это был верхний слой – а если копнуть глубже, то коллега затронул очень серьёзную тему, но я тогда не нашлась что ему ответить и загрустила: почему же мне-то попадаются мужики один другого хуже? А если не хуже, то с таким выводком тараканов в голове, что даже «холодный туман» не справится… Дело во мне?
– Нет, не в тебе, – объяснила мне спустя время Таня. – Просто офигенных девок в мире